Мейр Ансворт: Вихрь любви

Он взял их, но не обнял ее. Его любовь к ней была слишком драгоценным даром, и он опасался спешкой вспугнуть ее. Он стоял и ждал, а она сама обняла его и подняла к нему лицо. Только тогда он нежно обнял ее и поцеловал в губы.

Наконец она, отстранившись, спросила:

— Но какими судьбами? Что произошло?

— Идем! — Джулиан подвел ее к скале и, поглядев на воду, спросил: — Озеро больше не золотое? Цветы отцвели?

Кивнув, Нона спросила:

— А как же Кора?

— Я свободен! Она разорвала нашу помолвку!

— О, Джулиан!

— Я старался забыть тебя! Долго размышлял, честно ли будет снова появиться в твоей жизни? Я хотел забыть о прошлом, но временами все чаще чувствовал, что должен выяснить, не изменились ли наши отношения…

— Джулиан, дорогой, они все те же, все те же… — Она приложила его ладонь к своей щеке.

— А фермер?

— Ты имеешь в виду Мэттью? — Нона помолчала.

Он просил меня стать его женой, а я все думала и думала, не зная, как поступить…

— Ты его любишь?

Нона покачала головой:

— Нет… теперь я понимаю, что не люблю. Я совершенно уверена в этом!

— А он? Он тебя любит?

Она задумалась, глядя на озеро.

— Не думаю, что он будет долго горевать обо мне. Ханна, конечно, не любит его, но иногда она оказывается права. Так вот, она говорит, что девушка с фермы Гуэрн будет ему хорошей женой.

Джулиан улыбнулся:

— Ваша Ханна очень мудрая женщина!

Нона рассказала Джулиану о примирении отца с Мэттью, о продаже фермы, о своей помощи отцу в его делах.

— Его не расстроит мое появление? Похоже, он хотел бы иметь зятем фермера?

— Ты понравился отцу. Вы же много говорили с ним в Лондоне. Помнишь?

— Ты выйдешь за меня замуж, Нона? — Он коснулся губами ее волос.

— Да! — Нона просияла.

Внезапно его взгляд упал на кроту.

— Твоя скрипка еще звучит?

— Конечно!

Он протянул ей кроту и смычок. Мгновение спустя на него обрушился каскад веселых мелодий. Нона играла, раскачиваясь в такт музыки.

— Ты еще будешь и танцевать! — пообещал он. — А я накуплю тебе красивых платьев!

— И Шляпку с вишенками!

— И кружевной зонтик!

Их веселый смех раздавался по всей округе. Вдруг оба стали серьезными.

— Твоя мама… Она не одобрит твой выбор! Она считает, что я не твоего круга!

— Мама знает, что я поехал сюда. Она ничего не сказала. Не всегда можно догадаться, о чем она думает, но у меня сложилось впечатление, что она… довольна.

Нона сделала большие глаза:

— Довольна? Мной?

— А почему нет? — Он поцеловал ее. — Пойдем, Нона, нам пора спускаться. Я должен вернуться в гостиницу, где остановился вчера вечером.

Они дошли до края болота, и Джулиан показал Ноне, где он прятался во время грозы. Потом они долго стояли и молча смотрели на виднеющиеся вдали трубы Пенгоррана.

— Смотри! Вон крыша коттеджа… нашего коттеджа…

Джулиан обнял Нону за плечи.

— А я увезу тебя от всего этого… заставлю жить в городе… вдали от гор… слушать уличные крики вместо птичьего пения… А вечный лондонский туман?

Нона повернулась, и ее лицо светилось счастьем.

— Джулиан! С тобой я буду счастлива жить и в…

— Шалаше, — подсказал он.

— Да, в шалаше! — с готовностью подтвердила она.

Он засмеялся:

— Я не могу просить тебя об этом, но, вероятно, первые несколько лет нам придется провести в Лондоне. А у тебя крепкие деревенские корни. Я понимаю, это равносильно тому, что посадить птицу в клетку. Тебе будет некуда убежать, разве что в парк, который на самом деле та же мостовая, но с травой и пыльными деревьями.

— Джулиан! Мой Джулиан! Неужели ты еще не понял? Конечно, я люблю Крейглас, люблю горы. Это ведь часть моей жизни. Мне везде будет не хватать их, но тебя я люблю больше! Ради тебя я брошу все! Ах, Джулиан, твоя мама скажет, что я молода и неразумна!

Он крепко обнял ее и прижался лицом к ее лицу.

— Мне это не кажется неразумным! Когда-нибудь мы вернемся. Врач со своей женой, усталые, нуждающиеся в покое. И снова поселимся в коттедже, будем взбираться на Крейглас, и ты будешь играть мне на кроте… веселые и грустные песни! Мы приедем, когда озеро окрасится золотом, сядем на берегу и будем вспоминать…

Он долго целовал ее, потом взял за руку, и они вместе начали спускаться к Пенгоррану, залитому лучами заходящего солнца.