Моника Маккарти - Возлюбленная воина

— У-уверена, что она где-то в кухне, — заикаясь, пробормотала она.

«Господи, пожалуйста, пусть она будет не там, где я думаю!»

Кристина знала, что сестра при каждом удобном случае убегает в аббатство. Ее тяга к Богу была сильнее, чем страх перед железным кулаком отца.

— Ты лжешь, — рыкнул он, хватая ее за руку.

Сердце отчаянно заколотилось. Страх перехватил горло. Уголком глаза она заметила, как поднимается его вторая рука. От ужаса у нее все сжалось внутри. Она сделала слабую попытку отстраниться.

— Пожалуйста, не надо…

— Где она? — выкрикнул отец и как следует встряхнул Кристину.

Последний луч заходящего солнца отразился от золотого кольца на его поднятой для удара руке. Нет! Кристина отвернулась, ожидая удара. Из глаз хлынули слезы.

— Я не знаю, — всхлипнула она, всем сердцем ненавидя чувство полной беспомощности.

Она и себя ненавидела за то, что позволила человеку, которого когда-то искренне уважала, превратить себя в дрожащего от страха зверька.

— Она здесь, отец.

Услышав голос брата, Кристина облегченно вздохнула. В свои восемнадцать лет — он был младше ее на три года — Алекс уже делал большие успехи на поле боя. Он был единственным лучом света в мрачном царстве ее отца. Три других брата были слишком малы, и все находились далеко от дома. Именно в Алексе отец видел свое продолжение.

— Беатрикс была в кухне, помогала готовить ужин, — сообщил Алекс, и его ровный спокойный голос произвел нужный эффект — успокоил бешеный нрав отца.

Алекс был дома всего несколько недель, но Кристина уже поняла, что они нашли союзника. Он будет защищать сестер. Ах, если бы только он был чуть-чуть старше!

Отец отпустил ее руки, и она, повернувшись, увидела, как Беатрикс проскользнула мимо Алекса и вошла в комнату.

Кристина едва сумела сдержать вздох облегчения.

Сестра стояла перед отцом, как кающаяся грешница — руки скрещены впереди, голова опущена, волосы прикрыты длинной бледно-голубой вуалью, которая крепилась золотым ободком. Она была высокой и худой как перышко, а тонкие черты ее прекрасного лица, казалось, были высечены из драгоценного мрамора. Картину портили только желто-коричневые тени на щеках. Их вид привел Кристину в ярость. Как он мог бить ее? Как вообще мог мужчина посягнуть на такую красоту? Причем она имела в виду не только ангельское личико сестры, но и ее внутреннюю красоту. Беатрикс была воплощением чистоты и невинности. И, увы, очень слабой и болезненной.

— Ты хотел меня видеть, отец? — спросила Беатрикс, не поднимая глаз.

Голосок у нее тоже был ангельским — нежным, мягким, музыкальным.

Но нежность и кротость сестры, казалось, еще больше разозлили отца. Он, похоже, никак не мог поверить, что сам породил такое слабое создание.

— Собирай вещи. — Потом он обернулся к Кристине, словно только что вспомнил о ее существовании, и добавил: — Ты тоже. Мы уезжаем завтра.

— Уезжаем? — переспросила ошеломленная Кристина. — Но куда?

Взгляд отца стал тяжелым, Опять эта девчонка дерзит. Они должны выполнять приказы, а не вопросы задавать.

— Замок Финлагган. Айлей.

Кристина была бы не так удивлена, если бы он сказал, что они едут в Лондон.

В разговор вступил Алекс, тоже ошарашенный.

— Западные острова?

Это был другой мир. Варварские острова, полные… Кем они могут быть полны? Варварами, конечно, Жестокие военачальники и пираты, в жилах которых течет кровь викингов. Их власть на западном побережье была безграничной. Неожиданно для себя Кристина набралась смелости и спросила:

— Но зачем?

Глаза отца уставились на нее с явной угрозой. Казалось, он собирается растоптать ее. И когда он вдруг улыбнулся. Кристина поняла, что ответ ей не понравится. Сильно не понравится.

— Чтобы укрепить союз.

— Но зачем туда ехать нам?

К немалому удивлению, Кристина услышала голос сестры. Беатрикс редко хватало мужества обратиться напрямую к отцу.

— А ты как думаешь? — ухмыльнулся отец. — Одна из вас выйдет за него замуж.

Сестры и брат от изумления разинули рты.

Брак? С грубым воинственным варваром? Господи помилуй! Кристина побледнела и молча покачала головой.

Отец вскинулся, как будто хотел поставить непокорную дочь на место, но почему-то передумал и сказал:

— Думаю, это будет Беатрикс. Она старше.

«Слава Богу!» подумала Кристина, но тут же с тревогой взглянула на сестру.

— Нет, — прошептала Беатрикс.

От ужаса она едва могла говорить и рухнула бы на пол без чувств, не подхвати ее Алекс.