Одри Керлинг - Эхо любви

— Надеюсь на это. Я так на это надеюсь! — сказала Анна. — Пойдем навестим лучше миссис Батлер, пока не стало жарко, как в печке.

Часто, оставшись одна, Анна думала о Ричмонде и о Гарри и поражалась, что ей удалось заслужить любовь таких замечательных мужчин. К ней снова возвращалась безмятежность духа.

В тот неимоверно жаркий сезон время, казалось, тянулось, томительнее обычного. Наступил апрель, и в ранние утренние часы благословенной прохлады Анна с Ричмондом каждый день выезжали покататься верхом. К шести утра они возвращались, а солнце уже немилосердно жгло, но благодаря утренней прогулке они легче переносили день.

Зной сжигал все вокруг. Анна с тоской смотрела на ясное синее небо без единого облачка, в котором стремительно носились птицы.

Затем начались дожди, и земля сразу покрылась изумрудно-зеленой и сверкающей травой, снова расцвели засохшие было кусты, и весь мир превратился в радостный и сияющий рай с множеством цветов и фруктов.

И в этот коварный дождливый сезон Ричмонд подхватил лихорадку, Влажный, как в теплице, воздух и приступы озноба уменьшали сопротивляемость его организма. Болезнь протекала невероятно тяжело.

Анна с Августой по очереди ухаживали за ним, им помогали миссис Батлер и Мария.

Воздух! Ему был жизненно необходим хотя бы глоток чистого свежего воздуха, но колыхание опахал нисколько не помогало, и тогда они приказали перенести его на баржу и пустились вниз по течению реки, надеясь, что речной бриз поможет ему.

С ними отправился Джон Эллиот. Он дежурил у постели больного вместе с Августой, но Анна не отходила от мужа ни днем, ни ночью, она была уверена, что ее неусыпное бодрствование поможет ему, и умела его успокоить, как никто другой. Но его состояние вдруг резко ухудшилось, и он стал бредить: будто он в Хэдли и работает с отцом в саду, торопясь посыпать дорожки гравием до своего отъезда в Индию. Он разговаривал с отцом и матерью, как будто они были живы, и Анна почти ощущала их присутствие.

— Больше я не могу носить гравий, Августа, — наконец как-то сказал он. — Я слишком устал, тебе придется закончить дорожки без меня.

Августа покачала головой, глядя на Анну, и сказала:

— Но дорожки уже закончены, Ричмонд.

— Правда? — спросил он и попытался приподняться. — О, Августа, я бы отдал целый мир, чтобы оказаться дома!

Он потерял сознание, и было ясно, что силы его на исходе. Вопреки очевидному, Анна продолжала надеяться, однако последовала совету Джона Эллиота, и они вернулись домой.

На следующий день, когда она одна сидела рядом с Ричмондом, он вдруг сжал ее пальцы. Она нагнулась ниже и услышала:

— Моя дочь… Ее так и не крестили. Мне следовало бы позаботиться об этом.

Анна опустилась рядом на колени и сказала, что девочку окрестят завтра же. Он может на нее положиться, добавила она.

Лоб у него разгладился.

— Да, — сказал он, и его лицо стало спокойным и умиротворенным. — Мы были счастливы, Анна, правда? — спросил он через пару минут чуть громче.

— Очень, дорогой, — прошептала она.

И он улыбнулся, услышав это, и глаза его закрылись навсегда.

Вся английская колония ожидала, что Анна Теккерей снова выйдет замуж. Красивая вдова двадцати трех лет не может долго оставаться одна, и предметом споров было только время. Нашлись такие, которые напрямик спросили у миссис Батлер о планах ее дочери и получили вполне достойный ответ:

— Миссис Теккерей будет носить траур по мужу полтора года.

— Полтора года! И о чем она только думает! Такого от нее никто не ожидал.

— Мою дочь не волнует то, чего от нее ждут другие, — ответила миссис Батлер. — Она так настроена.

— Ну, естественно, она столько не продержится. Здесь многие женщины повторно выходят замуж уже через несколько недель, и никто их за это не укоряет.

Анна была оглушена безвременной кончиной Ричмонда и сознанием, что сын потерял отца. Закончилась еще одна глава ее жизни, и она оказалась лицом к лицу с проблемами, которые ей предстояло решать одной. Ей было о чем подумать за время своего траура.

Вскоре ей пришлось решать будущее Билли. Шекспиры уже заказали билет на переезд домой маленького Джорджа, который пребывал в блаженном неведении относительно предстоящей разлуки, тогда как Эмилии стоило невероятных усилий сохранять веселый вид, а оставшись одна, она часто плакала. Она проводила много времени в доме на Чоуринге с Анной, Августой и детьми, и они утешали друг друга, в который раз радуясь, что война, слава богу, окончилась, Наполеон выслан на остров Святой Елены, а их дети могут благополучно добраться до Англии.