Элайна Фокс - Строптивый ангел

Энджелл направил револьвер на статуэтку Купидона, украшающую камин, и представил, как пуля разбивает мраморную голову.

А чего он, собственно, ждал? Что Эва пойдет против своей семьи и всех друзей и встанет на его защиту? Отвергнет все приличия и признается ему в любви? Он ухмыльнулся и опустил револьвер.

Он был дураком. Нет, даже хуже – наивным мечтателем.

Он видел, как она смотрела, когда поняла, кто он такой на самом деле. С отвращением.

Он закрыл глаза и попытался прогнать воспоминание о той ночи: Эва, с разметавшимися по кровати волосами, с пылающими от страсти глазами… «Я хочу заняться с тобой любовью. Я хочу чтобы ты никуда не уезжал, а остался здесь, со мной».

Энджелл выхватил револьвер из воображаемой кобуры и прицелился в свое отражение. Обманщик бесстрастно смотрел на него из зеркала. Энджелл медленно надавил на курок. Щелкнул, прокручиваясь, пустой барабан.

«Бах», – шепнул он серьезному молодому человеку, отражавшемуся в зеркале.

В дверь постучали.

Энджелл выпрямился, потом быстро бросил револьвер в сумку и решительно направился навстречу неизвестности.

На пороге стояла Эва. Ее волосы в свете ламп казались золотыми. Она была прекрасна.

– Эва Морланд, ~ скривился он и посторонился, впуская ее в комнату. – Я даже не смел предположить, что вы придете помочь мне собрать багаж.

Энджелл старался не обращать внимания, как бешено забилось сердце при виде этой девушки. Он пошел к кровати. Он понимал: она пришла, чтобы сделать ему выговор. Чтобы сказать, какой он низкий негодяй, что так их всех обманывал.

Эва вошла в комнату и, осторожно прикрыв дверь, повернулась к молодому человеку.

– Нет, – сказала она, – я пришла за другим.

Он ухмыльнулся и потянулся за сумкой.

– Ну ладно, если ты пришла, чтобы поговорить о моей бесчестности и осудить меня, то ты опоздала. Теперь, когда все открылось, я, надо полагать, уволен. Теперь я уже сам решаю, как себя вести. – Он слегка поклонился в ее сторону. Его обуревали противоречивые чувства. Но больше всего было раздражения: на себя – за то, что не может рассказать, что у него на душе, и на нее – за то, что она пришла продолжать неприятный разговор.

– Я пришла вовсе не затем, чтобы осуждать тебя, – медленно произнесла она.

Он криво улыбнулся:

– Тогда, вероятно, чтобы залепить мне пощечину? Скажи, Эва, что тебя больше возмутило: то, что тот, кого ты целовала, оказался черным? Или то, что он – сын шлюхи? – Энджелл бросил сумку на пол и, подойдя к ней, схватил ее за руки. – Так что же, Эва? Или больше всего тебя задело, когда меня прилюдно унизили? – Он не отпускал ее рук и не отводил взгляда от ее лица. Больше всего ему хотелось сейчас поцеловать ее. И почувствовать, как раскроются в ответ эти трепетные губы. Но он не делал этого. Не мог. Он не переживет, если она сейчас отвернется от него.

– И я пришла не для того, чтобы ударить тебя по лицу, – неторопливо произнесла она.

– Да, я уже понял, – проворчал он, отпуская ее и отступая назад. Она прислонилась к стене рядом с дверью.

– Да, – продолжал Энджелл, – конечно же, не за этим! Ты же не можешь позволить себе дать волю эмоциям! Ладно, не беспокойтесь, мисс Эва. Я больше не буду вас тревожить. Я уезжаю. Можете выходить замуж за Каллума. Он уж точно не даст вам размышлять о чем-нибудь, кроме собственной персоны.

Ее глаза засверкали негодованием.

– Я не выйду замуж за Каллума, – тем не менее ровным голосом проговорила она. – Но я думаю, все равно не стоит язвить по этому поводу.

– Знаешь, что? – с внезапной злостью прервал он Эву. – Я и ломаного гроша не дам за то, что ты думаешь. – Он коротко рассмеялся и подхватил сумку. – Все это время я смертельно боялся, что люди будут думать обо мне из-за того, что мне так не повезло с родителями. А теперь я устал. Устал беспокоиться об этом. Ты же целовала не черного и не белого. Ты целовала меня. Меня, Эва! Джошуа Энджелла. – Он пристально посмотрел на нее. – И знаешь почему? – Он заглянул ей в глаза. – Знаешь?

– Почему ты сказал, что Трейс – убийца? – неожиданно спросила девушка.

Энджелл дернулся, словно его ударили.

Значит, она не хочет отвечать. Ну что ж. Тогда отвечать будет он. На простой вопрос – простой ответ.

– Он убил мою мать.

Эва вздрогнула.

– Значит, он – надсмотрщик с плантации, где твоя мать была рабыней?

Энджелл смотрел на нее, но никак не мог понять выражение ее лица. Ее глаза полны боли? Или сострадания? Но внешне она абсолютно спокойна. Ладно, он сейчас выяснит, в чем дело.