Три дня он не пил ничего, кроме коньяка, и выглядел совершенно трезвым, только глаза краснели все больше и больше.
— Месье, должно быть, англичанин? — уважительно интересовались гарсоны.
В их представлении только англичане могли пить превосходный коньяк залпом, словно воду. Англичанам неведомо утонченное наслаждение, это все знают.
Приличного вида господин в ответ ругался такими словами, от которых покраснел бы любой бродяга, и требовал принести еще коньяку.
Он грустил, потому что понял — одна только Фанни любит его бескорыстно.
Не за то, что он пишет хорошую музыку, не за то, что он приятен в общении, не за то, что он легко сорит деньгами, а всего лишь за то, что он просто живет на свете…
Как там писал Леля?
Всё, чем я жил, в чем ждал отрады,
Слова развеяли твои…
Так снег последний без пощады
Уносят вешние ручьи…
И целый день с насмешкой злою,
Другие речи заглушив,
Они носились надо мною,
Как неотвязчивый мотив.
Один я. Длится ночь немая.
Покоя нет душе моей…
О, как томит меня, пугая,
Холодный мрак грядущих дней!
Ты не согреешь этот холод,
Ты не осветишь эту тьму…
Твои слова, как тяжкий молот,
Стучат по сердцу моему. [20] А. Апухтин. «Всё, чем я жил…».
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ «ЗАКАТ»
Судьба, некогда весьма щедрая к ней, вдруг опомнилась и начала забирать дары обратно.
Володя, старший сын, «надежда династии», как называла она его про себя, много болеет. Нервы у бедного мальчика никуда не годятся, да и состояние всего организма в целом оставляет желать лучшего.
Володе бы быть почтовым чиновником или же, к примеру, заведовать какой-нибудь тихой канцелярией. Тогда бы он был счастлив, ибо огромная ответственность угнетает его, а необходимость то и дело принимать важные, можно сказать — судьбоносные для дела решения оборачивается частыми нервными срывами. Он всегда был самым усердным и самым полезным ее помощником в делах, не имея к этому никакой склонности, а всего лишь исполняя свой сыновний долг. Дурная болезнь, подхваченная Володей в юности, постепенно ослабила его умственные способности, сделав его совершенно непригодным к ведению дел.
К великому сожалению своему, она поняла это слишком поздно — старший из сыновей к тому времени успел пустить на ветер изрядную долю капитала.
Коля тоже не приспособлен к жизни. Добровольно взвалил на себя обузу в виде имения (и еще заплатил за него сто пятьдесят тысяч рублей) и теперь остался вообще без состояния.
Все сожрал, все поглотил этот ненасытный Копылов, который заново пришлось отстраивать и обустраивать — оснащать всем необходимым. За сто пятьдесят тысяч глупому молодому человеку продали руины…
Обиднее всего, что Коля пострадал по вине своего тестя, Льва Васильевича. Это он настоятельно советовал ее сыну поскорее обзавестись имением и даже подыскал ему подходящий вариант.
Подходящий вариант! Будь он проклят, этот «подходящий вариант», оставивший от более чем миллионного состояния Коленьки какие-то жалкие гроши. Нет, она все понимает, Лев Васильевич сделал это не по злому умыслу, у него был другой мотив. Страдая всю жизнь оттого, что злой рок лишил его собственного имения, он постарался поскорее обеспечить имением свою дочь, Колину жену. И, надо отдать ему должное — обеспечил.
Как она могла так ошибаться? Где был ее разум? Зачем она столь активно подыскивала сыну жену в семействе Давыдовых? Как она могла разрешить Коле пользоваться советами человека, спокойно взиравшего на то, как его собственный дом превращается в притон морфинистов? Почему она не воспротивилась покупке Копылова? Или, на худой конец, не заставила Колю взять другого управляющего вместо тестя? Подумать только — когда-то она мечтала отдать Браилов в руки Льва Васильевича! Уберег Господь… Нет, дом в Москве она Коле купила, теперь он должен поскорее избавиться от имения и продолжить службу на железной дороге. Инженер он хороший, это признают даже враги.
Как же все это ужасно! В течение всей своей жизни стараешься обеспечить своим детям достойную жизнь, вроде бы достигаешь своей цели, но только для того, чтобы наблюдать, как все, сделанное тобою ценой титанических трудов, идет прахом. Наблюдать и рыдать от своего бессилия, сознавая, что ты не в силах ничего изменить!
Саша тоже почти разорен. Его мясной экспорт был подрублен на корню внезапным ростом курса русского рубля и плохим качеством мяса. Доверчивый Саша плохо следил за своими подчиненными, которые не гнушались наживаться, закупая за мзду всякую дрянь вместо первосортного товара. Во время последней их встречи она ужаснулась тому, как плохо выглядит Саша. Осунулся, лицо почернело, глаза запали, руки дрожат… И вдобавок он чересчур увлекается… да что уж кривить душой наедине с собой — Саша потихоньку спивается, и поделать с этим ничего нельзя.
Читать дальше