Джо Беверли: Джентльмен-авантюрист

Слово «любовь» замерцало в воздухе как запретный плод. Нет, она так много не требует. Их награда и без того будет роскошной.

— Сумерки — мирное время, — сказала Пруденс.

— Если только ты не мелкое создание, пытающееся спрятаться от совы.

Пруденс предостерегающе посмотрела на Кейта.

Он поцеловал кончики ее пальцев.

— Не могу представить, что женился бы на ком-то другом, а не на тебе.

— И я тоже, но если бы ты женился на Невидимке, Вертушке или Нескладехе, то со временем мог бы полюбить свою избранницу.

Пруденс коснулась запретной темы, но Кейт, похоже, этого не заметил.

— Возможно, но я знаю достаточно семей, где супруги едва терпят друг друга. Не как мы.

Кейт по очереди целовал ее пальцы там, где они сплетались с его. Пруденс поднесла их сплетенные руки к губам, чтобы повторить нежное прикосновение, наслаждаясь его запахом, чуть грубоватой кожей, мягкие волоски на которой щекотали ей губы.

— Если бы не ты, я бы, наверное, женился на одной из них, — сказал Кейт, — или на какой-нибудь другой кандидатке из списка. Меня заставляли исполнить долг.

— Вместо этого ты женился на мне и принес в Кейнингз пандемониум.

Кейт чуть прикусывал ее палец.

— Избежав ада пострашнее. Сомневаюсь, что был бы мирным мужем, если бы меня довели до бешенства.

— А ты уверен, что я не доведу тебя до бешенства? — дерзко спросила Пруденс.

— Только в самом лучшем смысле. Идем в постель, женушка.

Возле кровати Кейт снял с нее халат.

— Леди в чопорной ночной рубашке… Как очаровательно! Но придется с ней расстаться. Ты позволишь?

У Пруденс сердце пустилось вскачь, а во рту пересохло.

Кейт медленно расстегнул шесть пуговок, его пальцы задевали ее тело. Потом раздвинул ткань, поцеловал ее грудь и взял в рот сосок. Пруденс охватила дрожь.

— Разве это не восхитительно? — пробормотал он. — И никакого риска забеременеть.

Халат распахнулся у него на груди. Поддавшись искушению, Пруденс положила руку туда, где под горячей кожей твердели мускулы. Пока Кейт переключился на другую ее грудь, она поглаживала и исследовала его.

— Сегодня между нами нет барьеров, — сказала она.

— Есть. Барьеры наших намерений, но, как я говорил, и барьеры могут добавить удовольствия.

Кейт спустил с ее плеч ночную рубашку и потянул ниже, пока она не скатилась к ногам Пруденс, оставив ее нагой. Пруденс машинально прикрылась руками. Кейт мягко поймал их и развел в стороны.

— Ты прекрасна, моя воинственная королева.

— Агриппина, — напомнила Пруденс, и он рассмеялся.

Кейт сбросил халат и стоял, позволяя ей разглядывать его. Повязок уже не осталось, но Пруденс видела его раны, старые и свежие. И все равно Кейт был совершенен.

Пруденс притянула его к себе, в объятая еще более восхитительные, чем прежде, сердце к сердцу, нежные и пылкие. Глаза Кейта сияли от восторга, он с улыбкой поднял ее и понес в кровать.

— Я помню, как ты нес меня наверх в доме Толлбриджа.

Это меня волновало и пугало.

— Пугало?

— Потому что ты такой сильный.

— Я и теперь тебя пугаю?

Пруденс понимала, что нужно ответить «нет», но сказала правду:

— Ты мужчина. Я к ним все еще не привыкла. Особенно к таким, как ты.

— К таким, как я?

Кейт положил ее на постель и обошел кровать.

— Как ты, — повторила Пруденс, впитывая все детали его великолепного тела. — Но я вижу преимущества. Если бы ты подошел ближе, я бы привыкла быстрее.

Кейт рассмеялся и лег, не потрудившись прикрыться.

— Привыкайте как пожелаете, миледи.

Пруденс так и сделала, касаясь и исследуя, доставляя удовольствие себе и надеясь, что и ему это приятно.

Кейт не двигался, потом его рука скользнула между ее бедер, палец исследовал средоточие ее женского естества.

Пруденс испуганно замерла, потом выдохнула:

— О!

— О! — с улыбкой повторил он и потянулся губами к ее соску.

Это нежная игра вызывала такой вихрь ощущений, или рука Кейта внизу, или то и другое?

— Сдавайся, любимая.

— Любимая?

— Конечно.

— Ты мог бы сказать это раньше, — пожаловалась Пруденс и стукнула его, как тогда, когда он признался, что он граф.

Но Кейт только рассмеялся и прикосновениями и поцелуями довел ее до исступления.

Его пальцы скользнули глубже, подменяя мужское естество и погружая Пруденс в океан безумной жажды. Она стонала, потом закричала. Волна наслаждения накрыла ее, унося смятение и оставив жаркое трепещущее удовлетворение.

— Ох! Вот это да!

— Я знал, что ты будешь страстной, любовь моя, — улыбнулся, целуя ее, Кейт.