Дон Мактавиш - Запретный огонь

— Я уже говорила вам…

— Да, говорили. Я всего лишь рассказываю вам, как обстоят дела здесь, в Маршалси. Тут лучше, чем в тюрьме Флит или Ньюгейте, уж поверьте. Если у вас есть какие-то особенные таланты, то можете давать уроки и неплохие деньги заработать. Вы увидите тут рекламу, люди пытаются пробиться. Чтобы выжить здесь, нужно быть предприимчивой, миледи.

— Это все?

— Вы найдете трутницу в ящике стола. Я оставил вам свечу. Не расходуйте ее попусту, полагается лишь одна в неделю, если только…

— Да-да, я знаю, если я не заплачу, — бросила Ларк.

— Наконец-то вы поняли главное, — хмыкнул Тобиас. — Ваша еда в буфете: картошка, капуста, репа, немного хлеба и сыра. Никакого кофе, но есть немного чая. Торговцы сушат использованную заварку и снова продают ее. Не расходуйте ее сразу. Без денег, как вы уже поняли, вам будут давать просто помои. Если хотите иметь уголь, вам нужно пошевеливаться. После звонка вы ничего не получите. — Он двинулся к двери. — Я вас покину, устраивайтесь.

Закрыв за ним дверь, Ларк упала на шаткий стул в углу. Разглагольствования тюремщика так измучили ее, что она и этому была рада. Развязав ленты, она сняла винного цвета шляпку и отложила ее вместе с вещами, которые ей позволили взять с собой. В узелке были простое серо-голубое саржевое платье, пелерина на холодную погоду, теплая зимняя мантилья, шаль, гребень из китового уса, чтобы расчесывать копну непокорных кудрей, с которыми и в нормальных обстоятельствах трудно сладить. Как она справится с ними в нынешних условиях? Вот и все ее имущество, не считая надетых винного цвета дорожного платья, жакетика-спенсер и белья. Все ее бальные наряды, роскошные шелковые платья, драгоценности и даже чемоданы конфискованы вместе с остальным содержимым Эддингтон-Холла. Дом и земли отошли в казну, но после этого все равно остались сотни фунтов невыплаченных долгов.

Надежды нет. Она никогда не сможет расплатиться, зарабатывая шитьем и делая бухгалтерские расчеты для какого-нибудь скряги, решившего сэкономить. Ей только двадцать два года. Она осиротела, не успела выйти в свет, осталась без гроша. Это не сулит ничего хорошего, но она не заплачет. Ларк Эддингтон не плакса, хотя, оказавшись в темной грязной камере, имеет на это право. Она так измучилась, что не в силах даже поесть, и слишком испугана, чтобы спать, хотя нужно делать и то и другое, чтобы иметь ясную голову и составить какое-то подобие плана.

Хотя сумерки еще не наступили, в комнате было темно. Зажечь свечу? Лучше нет. Нужно ее поберечь. Однако уголь принести нужно. Ларк решила начать с этого и взялась за ведро.

Когда Тобиас говорил о долгом пути в угольный подвал, он не преувеличивал, Ларк потребовалось немало времени, чтобы спуститься по ветхой лестнице мимо общих камер к смутно освещенным закромам и наполнить ведро. Охранник на лестничной площадке бдительно проверил, что угля не с верхом, и только потом позволил Ларк вернуться в свою камеру. На полпути она поставила тяжелое ведро и, прислонившись к сырой стене, отбросила волосы от покрытого испариной лица. Тело болело. Она не была приучена таскать уголь по трем длинным пролетам шаткой лестницы.

Ларк взглянула на свои руки. Они, как и платье, почернели от угольной пыли. Значит, она вымазала лицо, поправляя непокорные кудри? Конечно, но мыла она в камере не видела. Без сомнения, за эту роскошь надо платить. Да какое это имеет значение? Пожав плечами, она подняла ведро и пошла наверх.

Ларк была уже у верхней площадки, когда услышала голоса, доносившиеся из ее жилища. У нее чуть сердце не остановилось. Она оставила дверь открытой? Нет! Она была в этом уверена. У нее перехватило дыхание. Три женщины выскочили из камеры, сражаясь за скудное имущество Ларк. Украв ее запасное платье, пелерину и мантилью, они промчались мимо, выбив у нее из рук ведро. К ужасу Ларк, оно, кувыркаясь, покатилось вниз, уголь черным дождем сыпался между ступеньками.

Ларк ухватилась за шаткие деревянные перила. Уголь, который она тащила наверх три длинных лестничных марша, рассыпался внизу по лестничной площадке. Обитатели тюрьмы набирали его в шляпы, горшки, передники, радуясь драгоценной находке. Не успела Ларк глазом моргнуть, как уголь исчез. Застонав, она привалилась к стене, но растерянность была недолгой. Ладно уголь, но как они посмели взять ее вещи?!

Гнев добавил ей сил, и она, промчавшись по лестнице, выскочила во двор, где еще продолжалась драка. Вокруг трех женщин, сражающихся за ее одежду, собралась толпа зевак. Охранников не было видно. Где они бывают, когда нужны? Когда пахнет деньгами, они всегда тут как тут. Разозлившись, Ларк бросилась в клубок дерущихся в отчаянной попытке забрать свои вещи, но в ее образование умение драться не входило. Какое-то время она держалась, поощряемая криками зрителей, но скоро ее сбили с ног. Когда пыль осела и женщины исчезли с добычей, в поле зрения Ларк появилась рука.