Дженнифер Хеймор - Герцог и служанка

И все же… Она была живой. Каким-то непостижимым образом под заурядной, скучной оболочкой она сверкала. Светилась. Он не мог отвести взгляд от ее лица. От ее сияющих глаз. Должно быть, ее свет заразителен, потому что в такой близости от нее нечто, что он давно в себе похоронил, воспрянуло к жизни.

— Я…

Она умолкла, и Гаррет вопросительно изогнул бровь:

— Ты — что?

Она облизнула губы.

— Мне очень неловко, сэр. Я бы предпочла этого не говорить.

— Неловко? — Он ничего не понимал. Либо она следила за ним, чтобы доложить о его местонахождении и занятиях его врагам, либо… Никакое другое «либо» не шло ему на ум.

Это единственная причина, которая могла привести женщину в это пустынное укромное место.

— Ну… да. Очень неловко.

Он не ответил, и румянец окрасил розовым ее щеки.

— Может быть, мы просто пожмем друг другу руки и я пойду своей дорогой? — Она закусила губу и посмотрела на него из-под ресниц.

Гаррет напрягся. Нет, его не так-то просто обвести вокруг пальца. Теперь по крайней мере.

— Нет, я так не думаю.

Она с шумом выдохнула.

Он сжал ее крепче. Щеки ее прелестным образом порозовели, и он грешным делом подумал, что, может статься, она еще никогда не была в такой близости от мужчины.

Он стиснул зубы.

— Говори.

— Я… я следила за вами, — выдохнула она.

— Это я уже понял! — рявкнул он. — Почему? Только не вздумай лгать.

— Потому что…

Он крепко держал ее. Каждый мускул в его теле напрягся: он ожидал услышать имя заклятого врага — Уильяма Фиска. Человека, превратившего последние восемь лет его жизни в ад.

— Потому что… В общем, вы очень интересный, — выговорила она. — И…

Она снова задрожала.

— И? — повторил Гаррет.

Она с трудом сглотнула.

— И еще… вы красивый. — Она покраснела еще сильнее.

Гаррет сверлил ее взглядом, отыскивая на ее лице следы фальши. Ни в широко раскрытых карих глазах, ни в румянце, который стал почти малиновым, он не нашел таковых, но, Бог — свидетель, он не мастак распознавать ложь.

Она ведь явно лжет. Он отвратителен, снаружи и внутри.

Жестокости войны, предательство и боль разбитого сердца и годы, прожитые в паутине обмана, сломили его.

Она смотрела на него. Ее глаза моментально распахнулись еще шире: она безошибочно истолковала выражение его лица.

— Нет! Нет, вы ошибаетесь! — с непоколебимой уверенностью прошептала она.

— О чем ты говоришь?! — оборвал он.

— Вы думаете, что я говорю неправду, но это не так. Я не умею врать и давно перестала это делать, потому что меня каждый раз без труда разоблачали.

Гаррет сменил позу. Интуиция подсказывала ему, что девушка ни в чем не виновата, но интуиция очень часто подводила его в подобных вопросах. И все-таки он не мог заглушить ее голос. Неужели он снова выставляет себя дураком?

— Прошу вас, простите меня. Нарушать ваше уединение было непростительной ошибкой с моей стороны.

— Это верно.

— Но, видите ли, это мой пруд.

Он изогнул бровь:

— Неужели?

Она кивнула:

— Да, я часто прихожу сюда. — Она кивнула в сторону развалин замка. — В замок приходят люди, которые обследуют развалины, устраивают пикники, но сюда никто не доходит. Этот пруд скрыт от чужих глаз. Я всегда считала его своим тайным местом и никогда не встречала здесь ни одной живой души, пока не увидела вас.

Вопреки своей воле он ей поверил. Гнев сам собой стих, напряженные мускулы расслабились.

— И когда это произошло?

Она помедлила.

— Восемь дней назад.

Восемь дней назад он приехал в Кенилуорт. Он разбил стоянку в заброшенном полуразвалившемся домике неподалеку от замка и, обследуя окрестности, нашел этот пруд. День выдался по-летнему теплый, и холодная чистая вода соблазнила его. Он разделся и с наслаждением нырнул в пруд, желая смыть с себя дорожную пыль. С тех пор он частенько бывал здесь.

— Сколько раз ты следила за мной?

Она отвела взгляд и принялась разглядывать его грудь.

— Четыре раза. Я… — Ее голос дрогнул.

Он положил руку ей на щеку и заставил посмотреть ему в глаза. Она моргнула, и он впервые заметил, какие у нее длинные густые ресницы и как красиво они обрамляют ее живые, яркие глаза.

Он доверял ей. Возможно, ему еще придется пожалеть об этом, даже не возможно, а весьма и весьма вероятно, но он не мог больше запугивать женщину, которой инстинктивно доверял. Но отпускать ее он тоже не желал. Пока что.

— Как вас зовут? — тихонько спросила Кэтрин.

Он затаил дыхание. Будет лучше, если он не станет вдаваться в подробности.