Джоанна Борн - Черный ястреб

— Разве это не должен делать кто-то другой? Аптекарь например? — прервал молчание Хоукер.

— Помощь была бы очень кстати, но свои смеси я предпочитаю готовить сама. — Сова немного помолчала, а потом спросила: — Он умер?

— Прошлой ночью. Примерно в два часа. Я ждал возле его дома, чтобы убедиться.

— Он обвинил тебя?

— Я подкупил лакея, чтобы тот отдал мне письмо. Все, что он там понаписал, сочтут за бред умирающего человека.

На столе стояла ступка с зеленым порошком. Жюстина поставила ее к себе на колени и принялась активно работать пестиком.

— А мне его не жаль. Возможно, где-то и есть более мягкая и всепрощающая женщина. Но лично я испытала облегчение or того, что все позади.

Хоукер поставил стул рядом с Жюстиной и понюхал вещество в ступке.

— Были времена, когда я мог с наслаждением убить троих таких негодяев, как Каммингс, еще до завтрака. Но то, что произошло вчера, меня не порадовало. Я становлюсь мягче.

— Это не слишком заметно. Пожалуй, я поставлю эту склянку подальше от тебя.

— Яд?

— В последнее время мы слишком часто сталкивались с ядами. Нет, это очень хороший антисептик. Понюхав его, ты лишь примешься чихать без остановки. — Жюстина продолжала размалывать вещество в ступке. — Надеюсь, его жены не было рядом, когда это случилось.

— Она ушла от него несколько лет назад. — Хоукер замолчал, раздумывая, рассказать ли Жюстине остальное. Потом все же решил рассказать. — Перед смертью он промучился некоторое время. Но сыновья так и не пришли с ним проститься.

— И подобную смерть он уготовил мне. — Жюстина еле заметно повела плечами. — Он был очень жестоким человеком. Ты планировал его смерть с того самого момента, как яд попал в мою кровь. Поэтому ты не отмыл нож.

— Да. Именно поэтому.

Жюстина задумалась, и Хоукер принялся засыпать в бутылки уже подготовленные порции порошка. Он не слишком много просыпал мимо. Но Жюстина не сделала замечания.

— Он бы избежал правосудия?

— Мы не могли никому показать дневник. Я бы поговорил с Ливерпулом, и Каммингса уволили бы из разведки. Дойл обещал проследить, чтобы его так же исключили из всех клубов. Он был нрав, когда сказал, что ничего плохого с ним не произойдет. Что мы его не тронем.

— Но он умер. Стало быть, не так уж прав он оказался.

Хоукер снял с огня чайник и наполнил бутылки кипятком. Они с Жюстиной некоторое время молчали.

— Мне кажется, миру нужны такие люди, как мы с тобой, чтобы уничтожать зло, — произнесла наконец Сова. — И борцы со злом должны быть тоже не слишком хорошими людьми.

— Очень похоже на меня.

— Об этом я и подумала.

Жюстина продолжала размалывать в ступке порошок, а Хоукер встал со стула и принялся расхаживать по комнате. Здесь Жюстина хранила часть своей коллекции ножей. Индонезийский кинжал был очень красив, только вот метать его было крайне неудобно.

Так спокойно было находиться в этой гостиной и наблюдать за работой Совы. Несколько каштановых локонов выбились из прически и упали на ее лоб. Они были совсем прямыми и лишь немного завивались на концах. Жюстина отбрасывала их назад, а они продолжали падать на лоб. Даже ее волосы были чрезвычайно упрямыми.

Невозможно было выразить словами, как сильно Хоукер любил эту женщину. Казалось, он всю жизнь ждал момента, когда войдет в гостиную и увидит там Сову, занимающуюся чем-то чрезвычайно интересным.

В камине горел огонь, поэтому Хоукер опустился на коврик перед ним, положил голову на колени Жюстины и стал смотреть на языки пламени.

Спустя минуту его волос коснулась рука Жюстины.

— Я буду жить с тобой в твоем огромном особняке и вновь научусь быть леди. Я стану де Кабрийяк и уничтожу взглядом каждого, кто попытается выдвинуть обвинения. Я встряхну твой надменный особняк, точно старый коврик, чтобы в нем стало тепло и уютно.

— Забавно. Я ведь подумал, что мы будем жить здесь, над магазином. Да и до Микс-стрит отсюда недалеко.

— Главе британской разведывательной службы не пристало жить в такой скромной квартирке, как эта. Но мы можем приезжать сюда время от времени. — Жюстина вздохнула. — Я очень хочу выйти за тебя замуж Хоукер. Ведь я любила тебя на протяжении многих лет.

— Что ж. Это очень хорошо. — Хоукер повернул голову и уткнулея носом в ткань платья Жюстины. Под ним скрывалась сильная и энергичная женщина, которая соблазняла его одним лишь своим присутствием.

Они встретились на полпути — Хоукер, приподнявшийся, чтобы поцеловать любимую, и Жюстина, наклонившаяся ему навстречу.