Эдит Лэйтон: Великосветский переполох

— Значит, если он получит отказ, то вновь исчезнет? Майлс взял в ладони подбородок Аннабеллы и поцеловал ее в кончик носа.

— Не волнуйся. Будь вместе с Камиллой. Я боюсь… что она ослушается меня, спустится вниз и сама убьет его.

— Если бы ты мне это позволил! — воскликнула Камилла.

Майлс хмыкнул:

— Да, я знаю, что ты способна на это. Как и миледи. Меня окружают бесстрашные амазонки, поэтому мне нечего бояться. Проктор ничто в сравнении с вашим гневом. Я немедля извещу вас о происходящем, как только представится возможность.

Он подошел к двери спальни и оглянулся.

— И еще. Со мной будет камердинер, а также преданный вооруженный друг, который спрячется поблизости на случай, если он задумал что-нибудь еще более подлое.

Итак, теперь Аннабелла вместе с Камиллой сидели и обсуждали странную встречу, которая, вероятно, уже происходила в полутемной кухне.

— Что еще более подлое он мог задумать? — вслух произнесла Аннабелла.

— Проктор — настоящая сволочь, — сказала Камилла, не церемонясь в выборе слов, по поводу чего Аннабелла не преминула бы высказать свое неодобрение, если бы не была так расстроена. — Но это и в голову не приходит, когда видишь его. Он выглядит очень обаятельным джентльменом. Он совершенно заморочил голову маме. Мне тоже поначалу. Но он настоящий жулик. Он обчистил наши сундуки, а потом и сам смылся. Майлс раскусил его, когда он еще не до конца обобрал нас. Он попытался рассказать об этом маме, но она и слова не давала сказать против своего любимого. Майлсу пришлось отправиться на морскую службу, чтобы поправить наши финансы. Проктор никогда не оскорблял лично меня, или Бернарда, или даже Майлса, — признала Камилла. — Это не в его духе. Карточное шулерство, спекуляции лошадьми, грязные схемы вложений, контрабанда и теперь шантаж. Но он изображал хозяина дома, и должна признать, маму он обожал. Он обращался с ней как с тонким фарфором.

Аннабелла открыла было рот, но так ничего и не сказала. Она хотела спросить, как Элис относится к Проктору сейчас. Но у нее внезапно появилось неприятное чувство, что она и так это знает, как, вероятно, знал и Проктор. Возможно, именно по этой причине он угрожал Майлсу дуэлью, если Элис не заплатит. Потому что если Майлса не станет, что угодно могло случиться с тем капиталом, который скопил Майлс, ведь теперь Проктор был свободен и действительно мог вступить в брак с Элис.

Аннабелла в возбуждении ходила взад и вперед по комнате. Но недолго.

Майлс открыл дверь.

— Выходите, выходите, где вы там? — сказал он с улыбкой. — Я серьезно. Спускайтесь вниз, мои милые дамы.

— Он ушел? — обеспокоенно спросила Аннабелла.

— Ты ему врезал? — оживленно спросила Камилла.

— Ушел, — сказал Майлс. — Я высказал ему все, он слушал… конечно, после того как справился с удивлением, увидев меня. Он выслушал меня и тихо ушел. С этим покончено. Навсегда, я думаю. Я предложил ему денег, чтобы он мог добраться до восточного полушария, и он взял их.

— О, Майлс! — с облегчением произнесла Аннабелла. Он обнял ее.

— А теперь давайте спустимся вниз, хорошо? Там нас ждет Эрик Форд, и боюсь, что если мы не вознаградим его за стояние на карауле или по крайней мере не снимем его с поста, он опустошит все наши припасы. Он сказал, что еще даже не обедал.

Широкое лицо Камиллы вспыхнуло румянцем.

— Позвольте мне только переодеться, я быстро, — сказала она. — Я и не знала, что у нас гость.

— Ну хорошо, хорошо, — пробормотал Майлс, когда она поспешно выбежала за дверь.

— Что сказала твоя матушка? — спросила Аннабелла, когда они остались одни.

Он нахмурился.

— Я с ней еще не разговаривал. Оставил самое неприятное напоследок, спасибо, что напомнила. Мне следует сделать это безотлагательно. Спускайся вниз. Я скоро приду. Не думаю, что она захочет к нам присоединиться, но мы все же отпразднуем это событие.

И они отпраздновали. Майлс и Аннабелла, Камилла и Эрик веселились до поздней ночи. Аннабелла была слишком возбуждена, чтобы замолчать, даже когда забралась в постель. И поздно ночью она все еще продолжала бормотать беспорядочные поздравления в адрес Майлса.

— Да, спасибо, но сейчас тебе лучше заснуть, — сказал он ей, обнимая. — У нас еще будет время поговорить об этом.

И уж тогда будет время заняться любовью, подумал он с сожалением. Ей слишком хотелось выговориться, и эту ночь он решил пропустить, хотя и с большой неохотой. Но он был доволен. Для любви у них впереди была вся жизнь.