Карен Харбо - Английская роза - мисс Темплар и Святой Грааль

Я лениво обмахивалась веером, улыбалась проходящим мимо молодым людям, мечтая, чтобы кто-нибудь из них принес мне лимонаду. Никто этого не сделал. Я всегда считала ужасными правила этикета, по которым нужно прийти в сопровождении джентльмена, прежде чем попросить его принести бокал лимонада. Было бы куда легче дернуть кого-нибудь за рукав и попросить или, даже лучше, самой налить себе щедрую порцию и с облегчением осушить, особенно после четырех-пяти танцев подряд.

Но так не полагается!

Когда лицо мамы осветилось улыбкой при появлении леди Каупер с джентльменом на буксире, я решила, что Провидение наконец исполнило мое желание. Я улыбнулась ее сиятельству, поскольку любая молодая женщина в здравом рассудке была бы глубоко тронута видом мужского совершенства, которое леди Каупер влекла за собой.

— Дорогая мисс Темплар, позвольте представить вам мистера Уильяма Марстоуна. Мистер Марстоун, мисс Арабелла Темплар.

Мужчина изящно, хотя и с намеком на скованность, склонился над моей рукой, и я должна признать, что мое сердце встрепенулось. Как могла я не восхищаться волосами, темными, как ночная буря, чудесными скульптурными губами, твердым подбородком и темно-зелеными глазами, которые были… странно знакомы.

— Рад познакомиться с вами, мисс Темплар, — сказал он.

Наш викарий Бентли говорил: «Господь дал, Господь и взял, да будет имя Господне благословенно» [2] Библия, Книга Иова. 1, 21 , и когда я услышала голос этого джентльмена, я поняла, что он «взял». Определенно я кончу в аду, поскольку понимала, что кощунствую, и не испытывала ни раскаяния, ни сожаления.

— Я тоже, — солгала я, тем самым глубже ввергая себя в пучину ада.

Да, это был он, человек в маске, если не считать того, что сейчас на нем не было ни маски, ни плаща. Но голос нельзя было спутать — низкий, музыкальный, с приятным тембром, — у меня хороший слух. Об одном я жалею — наши голоса прекрасно слились бы в дуэте, но я, конечно, не собираюсь петь с этим идиотом… или с сумасшедшим.

Задумавшись над двумя этими вариантами, я остановилась на идиоте. Сумасшедших в «Олмак» не пускают.

Я удерживала на лице любезную улыбку вопреки желанию прогнать мистера Марстоуна, что могло быть причислено к добродетели.

— Вы удостоите меня танцем, — сказал он тоном, подразумевающим, что я соглашусь, но я слышала в его голосе и настойчивость.

Раздражение боролось во мне с любопытством, любопытство победило. Кроме того, леди Каупер поглядывала с одобрением, и мой отказ вызвал бы ее неудовольствие. Еще я вспомнила, что лучше не раздражать безумца, пока он не устроил сцену, что просто невозможно в «Олмаке».

Извините, не безумца, а идиота.

— Мы должны встретиться… наедине, — сказал он, ближе привлекая меня в танце.

Я обмахивала рукой лицо, словно желая остудить смущенный румянец. Не сомневаюсь, что я действительно порозовела, но от злости.

— Мы только что познакомились. — Фигуры танца разделили нас, но я успела услышать, как проклятие слетело с его губ.

Его досада доставила мне удовлетворение, и моя улыбка стала добрее, когда мы снова встретились в линии танца. Однако моя улыбка не прогнала его хмурого вида, и я заметила легкий блеск на его лбу. Я почувствовала укол сомнения. Он высокий, на вид крепкий мужчина, и танец не мог его утомить до испарины. Или заставить побледнеть.

Я с беспокойством посмотрела на него, но настойчивость на его лице вынудила меня опустить взгляд. Что-то запачкало подол моего платья, цвет контрастировал с бледно-абрикосовым шелком.

Кровь. Она капала с его рукава.

Я ахнула и быстро вывела его из круга танцующих, не обращая внимания на сердитые восклицания и надеясь, что стон мистера Марстоуна не признак ухудшения состояния.

Я также игнорировала возмущение мамы и перешла сразу к делу.

— Мама, мы должны уехать и забрать с собой мистера Марстоуна, у него серьезная рана и кровотечение. — Повернувшись к нему, я ухитрилась усадить его в кресло рядом с мамой. И думаю, вовремя, поскольку он становился все бледнее и покачивался на ногах.

Мама открыла было рот, собираясь запротестовать, но я уже обнаружила рану мистера Марстоуна. Я указала на красное пятно, расплывающееся по левому рукаву его сюртука:

— Посмотри, мама, это кровь.

Он начал клониться вперед, и я поспешно толкнула его, выпрямляя в кресле. Мама уставилась на его руку, потом на меня, и протесты исчезли.

— Ты права, дорогая. — Мама наклонилась к нему: — Мистер Марстоун, у вас тут есть слуга? Вы можете встать?