Джо Беверли - Чаша роз

Горбатая старая женщина явно нуждалась в посохе, который держала в правой руке, ее шея болезненно изогнулась, когда она подняла глаза на Глэдис. Что привело ее в Роузуэлл?

— Сестра, могу я помочь вам?

— Меня зовут сестра Уэнна, я пришла из Торхолма.

Глэдис почувствовала прилив волнения. Этот монастырь расположен у подножия холма поблизости от Гластонбери.

— Должно быть, это особая честь — находиться так близко от Гластонберийского аббатства, сестра. Это святое место.

— Оно было святым еще до Христа.

— Ничто не может быть святым до Христа, — возразила потрясенная Глэдис.

Женщина нетерпеливо прищелкнула языком.

— Тогда почему люди почитают его?

— Из-за Иосифа Аримафейского. Потому что наш Господь мог бывать там.

Снова нетерпеливое прищелкивание.

— А почему святой Иосиф и наш благословенный Господь приехали туда?

Глэдис глаза вытаращила от такого необычайного вопроса. Но ухватила суть.

— Они там были? Это известно?

— Да были, — сказала сестра Уэнна, но так, словно это не относилось к делу. — Вопрос — почему? Потому что даже тогда это место было святым. Оно и холм. Как ты знаешь.

— Я? — Глэдис виновато попятилась. — Я ничего о таких языческих делах не знаю. Это богопротивно.

Сестра Уэнна, это порождение сатаны, пришла искушать ее еще больше?

Словно прочитав ее мысли, старая женщина перекрестилась.

— Шестьдесят лет я была монахиней в Гластонбери, так что не считай меня посланницей дьявола. Многие места в Англии почитались нашими предками до Христа.

— Только не моими. Мы норманны.

— Наполовину. Твой гасконский дед получил земли и вдову человека, который погиб в битве при Гастингсе. Ты не знала?

— Н-нет, — изумленно пролепетала Глэдис. — Мне никогда не рассказывали подробности о моих предках, а в Роузуэлле о таких вещах не любопытствуют.

Сестра Уэнна подняла кустистые брови, словно знала о греховном любопытстве Глэдис.

— Теперь знай: его жена, твоя прабабушка, происходила из особенной семьи.

— Особенной? — переспросила Глэдис. — В каком смысле? — Этот разговор ее тревожил, ей хотелось, чтобы вернулась сестра Элизабет. Хотелось, чтобы не подкрадывался вечер, превращая солнечный свет в огонь заката.

Вместо ответа старая монахиня требовательно спросила:

— Что ты думаешь о Гластонбери?

— Ничего! — воскликнула Глэдис, отказываясь сознаваться, но потом попыталась прикрыть вину болтовней. — Я попала сюда младенцем, так что если меня и брали туда, я этого не помню. Это традиция моей семьи — седьмого ребенка отдают церкви…

— Да-да, я знаю. Благословенный седьмой ребенок из рода гааларл. — Когда Глэдис уставилась на нее, услышав странное слово, монахиня покачала головой: — Ты даже этого не знаешь? Нет времени объяснять. Тебя вызывает…

— Настоятельница? — встревожилась Глэдис. Почему вы этого не сказали?

— Нет! — Старая женщина ухватила Глэдис за рукав.

— Тогда кто? — Глэдис отпрянула. — Что вы хотите, сестра Уэнна?

— Мира, — горячо сказала старая женщина. — И ты можешь принести его.

— Что?!

Сестра Уэнна отпустила Глэдис и снова тяжело оперлась на посох.

— Послушай меня. Ты происходишь из посвященной ветви рода, корни которого уходят в тысячелетия. Тысячелетия! Задолго до Рождества Христова. На протяжении истории новая поросль привилась к могучему стволу, земные силы и верования приходили и уходили, но древняя энергия жива. Каждая земля имеет свои тайны, но не все хранят знания, и они платят ужасную цену.

Старая монахиня осела, ее спина болезненно выгнулась.

— Сестра Уэнна, не хотите сесть? Снаружи есть скамейка, на солнышке.

Старая женщина не обратила внимания на ее слова.

— Священная энергия течет в женщинах, поэтому, когда Иосиф Аримафейский женился на женщине нашего древнего рода, он соединил одну тайну с другой. Умышленно, я в этом уверена. Мы часто теперь называем это Аримафейской линией. Знать, что ты происходишь от святого, — это не грех.

Глэдис с тревогой обдумывала смысл.

— Но утверждать происхождение… как вы это назвали? Гралр?

Возможно, это грубый английский, употребляемый теперь только крестьянами.

— Гааларл, — сердито проворчала сестра Уэнна.

— Гааларл? — с трудом выговорила Глэдис незнакомое слово.

— Это священный сосуд, благословенный изобилием. Силы передаются через весь род, но только седьмой ребенок женщины этого рода может отозваться, когда позовет чаша. Если это мужчина, он будет знать, как защитить чашу и ее деву. Если это женщина, она будет знать, как принести чашу в этот мир. Она будет девой чаши, как ты.