Кристина Додд - Соблазненная принцем

— Да, — сказала она в ответ. — Игра стоит свеч. Спасибо тебе, Белл. Конечно, ты права. Я так и сделаю.

Шум голосов молодых леди, выстраивающихся вдоль коридора, вернул к реальности Викторию и Белл. Они поднялись со своих мест и, пообещав друг другу встретиться позднее, поспешили в королевский приемный зал.

Придворные и гордые родители ждали, затаив дыхание, появления дебютанток предстоящего сезона.

Виктория пробралась к Джонсонам, которые вместе с другими родителями стояли вдоль ярко-красного ковра, словно цветы, обрамляющие садовую дорожку. Добравшись до миссис Джонсон, она легонько прикоснулась к ней. Миссис Джонсон обернулась и вздохнула с облегчением.

— Где вы были? Мы беспокоились, — сказала она, взяв Викторию под руку.

— Я встретила старого друга.

— Судя по вашему сияющему лицу, это очень близкий друг, — сказала миссис Джонсон. — Как его зовут?

— Это не мужчина. — Виктория чуть не расхохоталась, заметив явное разочарование на лице миссис Джонсон. — Это была Белл Лоренс, дочь виконта Гримсборо.

— Ш-ш-ш! — шикнул на них мистер Джонсон, призывая соблюдать тишину.

Женщины послушно замолчали.

Ступив на британскую землю и вновь возвратившись на свое место у Джонсонов, Виктория нашла время навестить свою семью. Виктория была очень удивлена, когда узнала, что у матери имеется альбом, куда она наклеивала письма Виктории, а также карта, по которой она следила за ее путешествием. На младших братьев и сестер Виктории произвел огромное впечатление ее жизненный опыт. Отчим был удручен ее достижениями, но впервые в жизни ее это ничуть не беспокоило. Вместо этого она сосредоточила внимание на установлении более близких отношений с братьями и сестрами и — что важнее всего — с ее матерью. Эти отношения не влияли на ее карьеру или ее будущее, но она почему-то чувствовала, что семья — важная опора в жизни человека, а все прошлые обиды — дело преходящее.

Однако большую часть времени она занималась Мод и Эффи, их платьями, их манерами и процедурами презентации. Она каждый день благодарила Господа за то, что очень занята, потому что каждую ночь просыпалась в постели, протягивая руки к Раулю и не находя его. Ей снились эротические сны о Рауле. Она испытывала страстное влечение к нему.

Она взглянула на ковер как раз в тот момент, когда по другую сторону появился и стал пробираться в передний ряд виконт Гримсборо. Он тяжело опирался на трость. Его физиономия была обезображена. И было в нем что-то мрачное, что заставляло людей держаться от него подальше.

С опущенными глазами и непроницаемым лицом за ним следовала Белл.

Виктории стало обидно за подругу, у которой такая унылая жизнь. Но когда она окажется рядом с Раулем, она привлечет его внимание к тому, что его сестры несчастны, и они привезут их в Морикадию. И даже если он больше не хочет ее — при этой мысли у нее перехватило дыхание от боли, — она расскажет ему об отчаянии Белл, и он спасет своих сестер. Тогда хоть что-то хорошее произойдет в результате дурацкого бегства Виктории из Морикадии.

Когда объявили о выходе королевы Виктории, зал замер. Толпа склонилась в глубоком поклоне, и появившаяся на возвышении королева остановилась в его центре, ожидая дебютанток. Она была миниатюрной женщиной, но по ее манере держаться и уверенности в себе было сразу видно, что это не кто иной, как королева Англии. Когда Виктория стояла перед своей монархиней, ей показалось, что взгляд королевы задержался на ней, и она раскраснелась от благоговейного удовольствия.

— Вот и дебютантки пошли, — прошептала миссис Джонсон.

Мод и Эффи шли где-то в середине процессии, и каждая из них демонстрировала миру сдержанность манер и красоту, как и положено молодой англичанке, ищущей себе мужа.

Виктория почувствовала, что готова расплакаться. Она гордилась тем, что готовила их к этому важному событию.

После того как девушки присели в реверансе перед королевой, они заняли свои места в сторонке и стали наблюдать за церемонией представления. Потом, с облегчением вздохнув, юные леди стали ждать, когда их распустят. Но у королевы Виктории были другие намерения. Своим звучным голосом, неожиданно сильным для такой внешне хрупкой, женственной особы, она объявила:

— Сегодня я имею честь приветствовать нового монарха одного из самых древних европейских королевских семейств…

Как ни глупо, Виктория не поняла, что происходит.

— …из страны, которая совсем недавно освободилась от продолжительного угнетения.