Мэри и - Он бережет твой сон

Mary Higgins Clark, Carol Higgins Clark He Sees You When You're Sleeping 2001год

Перевод: NatalyNN, Nara

Бета-ридинг: codeburger, Nara, Мария Ширинова

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

Принять участие в работе Лиги переводчиков

http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=5151

До Рождества осталось всего несколько дней. Брукс Стерлинг вот уже сорок шесть лет (по земным меркам) томится в приемной Небесной канцелярии, ожидая решения своей загробной участи. Наконец наступает заветный день, и небесные чиновники сообщают Стерлингу, что он прожил свою жизнь ни шатко ни валко, поэтому не достоин пропуска в рай. Однако есть шанс исправиться… И предлагают ему поучаствовать в эксперименте – вернуться на землю и кому-нибудь помочь. Если он справится со своей миссией, то Небесный Совет пересмотрит свое решение и наградой станет вечное блаженство. Стерлинг соглашается…

Нет ничего печальнее, чем внимать звукам подготовки грандиозной вечеринки, зная, что тебя на нее не пригласили. «Еще хуже, когда вечеринка проводится на Небесах», – размышлял Стерлинг Брукс. Он томился в Небесной приемной, расположенной прямо у священных врат, вот уже сорок шесть лет по земным меркам и в данный момент ясно слышал, как Небесный хор репетирует песнопение, которым начнется предстоящее празднование сочельника.

«Вести ангельской внемли…»

Он всегда любил эту песню. Стерлинг вздохнул, поерзал на сиденье и посмотрел вокруг. Ряды скамеек были заполнены людьми, ожидающими вызова в Небесную канцелярию, чтобы отчитаться за совершенное или несовершенное в жизни, прежде чем получить допуск на Небеса.

Стерлинг пробыл здесь дольше всех, поэтому чувствовал себя ребенком, которого мать забыла забрать из школы. Обычно он легко изображал непринужденную любезность, но в последнее время ощущал себя все более и более несчастным. Со своего места у окна он все эти годы наблюдал, как многие из знакомых со свистом проносятся мимо, без остановки попадая в заветные жемчужные врата. Иногда Стерлинг возмущался и даже немного злился, что им не пришлось томиться в Небесной приемной. Даже парень, который мухлевал с налогом на прибыль и лгал о своих достижениях в гольфе, безмятежно миновал мост, отделяющий зал ожидания от священных врат.

Но появление Энни разорвало ему сердце. Брукс любил эту женщину, но так и не женился, поэтому потерял, и вдруг она проплыла мимо, выглядя такой же красивой и молодой, как в первый день их знакомства. Стерлинг подбежал к информационной стойке и задал вопрос об Энни Мэнсфилд, душа которой только что отлетела от смотрового окна. Ангел взглянул в монитор и поднял брови:

– Она умерла несколько минут назад, на восемьдесят седьмой день рождения. Задувала свечи, и вдруг у нее закружилась голова. Что за образцовую жизнь она вела! Щедрая. Добрая. Заботливая. Любящая.

– Она была замужем? – полюбопытствовал Стерлинг.

Ангел нажал несколько клавиш и пошевелил «мышью», словно билетный кассир в аэропорту, ищущий подтверждение бронирования.

– Очень долгое время встречалась с каким-то придурком, – нахмурился ангел, – который просто морочил ей голову, а после его неожиданной смерти впала в отчаяние. Глупцу пробило череп мячом для гольфа.

Ангел снова перевел курсор и посмотрел на Стерлинга:

– Ой, извините. Это вы, оказывается.

Стерлинг понуро вернулся на свое место.

С момента кончины Брукс много размышлял и понял, что провел пятьдесят один год на земле, никогда не принимая на себя ответственность и всегда старательно держась подальше от неприятностей и тревог. И честно признался сам себе, что руководствовался девизом Скарлетт О'Хара – «Я подумаю об этом завтра».

Единственный период в биографии, когда он долго и по-настоящему переживал, – пока томился в списке кандидатов на зачисление в Брауновский университет. Все его школьные друзья получили толстые конверты из выбранных ими колледжей с сообщениями о том, что их ждут с распростертыми объятиями, и настоятельными призывами немедленно отправить чеки на оплату обучения.

А Стерлингу из приемной комиссии позвонили всего за несколько дней до начала учебы с подтверждением, что для него нашлось-таки место на первом курсе. Долгожданное известие положило конец самым длинным четырем с половиной месяцам его жизни.

Брукс знал, что причина его затяжного приема в Браун, несмотря на острый ум и отличные результаты в спортивном многоборье, состояла в том, что он, не особо напрягаясь, просто плыл по течению до университета.