Мэри и: Он бережет твой сон

– По крайней мере, Стерлинг не стал тратить впустую ни минуты, – похвалила медсестра.

– Спасибо, спасибо, – покраснел Брукс. – Как вы уже поняли, я действительно не хочу упустить ни минуты. Полагаю, лучше всего сумею помочь Мариссе, если пойму причину ее бед. Отец и бабушка Мариссы перед Новым годом собирались сводить ее в Радио-Сити-Мьюзик-Холл. Но накануне что-то произошло. Они появились на рассвете и сказали ей, что должны на некоторое время уехать.

– Чтобы добраться до корня большинства проблем, необходимо покопаться в прошлом, – кивнул монах.

Молчавший до этого пастух внезапно произнес:

– Беды почти всех людей берут свое начало в прошлом. Видели бы вы мою семью. Как вы думаете, почему я стал пастухом? Потому что единственной возможностью обрести покой было уходить на холм.

Все рассмеялись.

– Обо мне и говорить нечего, – воскликнула королева. – Проблемы моей семьи обсуждало все королевство.

– Думаю, все мы понимаем вас, Стерлинг, – откашлялся монах. – И знаем, почему вы здесь. Вы хотите получить разрешение вернуться в прошлое и понять, почему отец и бабушка Мариссы покинули город.

– Именно так, сэр, – смиренно подтвердил Стерлинг. – Хотя, если вы считаете, что незаслуженно облегчите мне миссию, дав разрешение, то я не настаиваю.

– Лично я считаю, – усмехнулся матадор, – что никакие особые разрешения вам не помогут, ведь, окажись вы на ринге с двумя быками, а не с одним, то…

Монах шикнул на матадора, заставив того замолчать.

– А это уж забота Стерлинга – самостоятельно найти решение проблемы.

И нажал на кнопку.

«Быстро же они действуют, – размышлял Стерлинг, снова мчась сквозь Солнечную систему, но каким-то другим маршрутом. – Наверное, потому, что меня забрасывают в прошлое».

И в следующий миг осознал, что очутился на парковке очень симпатичного на вид ресторана, причем явно довольно популярного. Через окна разглядел бурное движение внутри. Чтобы сориентироваться, дошел до конца подъездной дорожки и прочитал табличку – «У Нор».

Отлично. Ресторан бабушки Мариссы. Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять – следует зайти внутрь и осмотреться. Стерлинг пересек стоянку, поднялся по ступеням на крыльцо и открыл дверь.

«А ведь я способен просто проникнуть сквозь стену, – упрекнул себя Брукс. – Нет смысла выпускать тепло». Резкий бриз ворвался вместе с ним в помещение, где стройная дама лет шестидесяти, со светлыми волосами, небрежно поднятыми вверх гребнем со сверкающими камнями, стояла возле небольшого письменного стола, изучая книгу с бронированием мест.

Она подняла голову, на лоб упала непокорная прядка.

«Шикарная женщина и превосходно выглядит», – оценил Стерлинг.

– Могу поспорить, что плотно закрыла дверь, – проворчала Нор Келли, быстро подошла к Бруксу и решительно захлопнула створку.

– Присядь, Нор-Нор, кофе готов, – сообщил очень знакомый детский голос.

Стерлинг повернулся к обеденному залу. Стены обшиты панелями из красного дерева, столы накрыты накрахмаленными белыми скатертями и увенчаны толстыми красными свечами – все это создавало уютную и гостеприимную атмосферу. Под углом к бару располагался рояль. Рождественские гирлянды переливались на стенах и окнах, в фоновом режиме звучала тихая музыка.

– Нор-Нор, – снова позвал ребенок.

Стерлинг обвел глазами битком набитое помещение. У стола справа от двери стояла девочка и смотрела в его сторону. Марисса!

Она выглядела младше, чем он помнил, да и волосы чуть короче, но самое заметное отличие состояло в том, что она сияла от счастья. Глаза блестят, губы изогнуты в улыбке, и на ней ярко-красный костюм для фигурного катания. Рядом сидел поразительно красивый, голубоглазый, темноволосый мужчина в возрасте около тридцати.

«Билли Кэмпбелл, – догадался Стерлинг. – Вылитая кинозвезда. Хотел бы я на него походить, когда был жив, – позавидовал Брукс. – Хотя мне ли жаловаться».

– Иду, Рисса, – откликнулась Нор.

Марисса явно не замечала Брукса. Естественно, ведь они встретятся только в следующем году.

Стерлинг подплыл к столу и уселся напротив Мариссы. «Она совсем другая», – умилился он.

Отец и дочь заканчивали ужин. На тарелке Мариссы остались корки от сэндвича с сыром. «Я их тоже никогда не любил», – вспомнил Стерлинг.

– Папа, почему я не могу вместе с вами пойти на вечеринку? – спросила Марисса, играя соломинкой в стакане с содовой. – Мне очень нравится слушать ваше с Нор-Нор пение, обещаю, что не буду надоедать.