Елена Езерская - Принцессы тоже плачут

Весь вчерашний день Лиза провела, как в дурмане, — наблюдала, как суетится по дому маменька, проверяя, все ли готово к торжеству. Фейерверки, музыканты, комнаты для гостей, перемены к столу и корзины с сундуками с приданым на подводах («Сервиз столовый на двенадцать персон — серебряный, перины три, комод резной для посуды, шкаф резной для белья…» — считала и пересчитывала Долгорукая), чтобы везти вечером в имение Корфов, где новобрачным предстояло провести самую важную в их жизни ночь. В гостиную все время входили и выходили люди — какие-то приказчики, слуги, дворовые. Любопытная Соня бегала за маменькой и надоедала расспросами. Андрей где-то пропадал, Наташа сидела подле Лизы и иногда держала ее за руку, убеждая, что завтра для нее начнется новая жизнь.

И вот это завтра пришло — новая жизнь оказалась сном, а то, что происходило наяву, напоминало ночной кошмар.

— Ты как будто траур надеваешь! — воскликнула Соня, явившаяся наблюдать, как Лиза облачается в подвенечное платье. — У тебя свадьба!

А ты думаешь, так легко хоронить молодость в постели противного старика? — скривилась Лиза, с ненавистью оглядывая себя в зеркале.

Соня смутилась и растерянно заметалась взглядом по комнате.

— Зачем вы так, Лизавета Петровна? — мягко укорила ее Татьяна. — Она ведь маленькая еще. Ей не все знать надобно.

— Ох, Татьяна, ты бы лучше помолчала — и так тошно!..

В гостиной их ждал Андрей: старший мужчина в семье, он должен был вести сестру к аналою. Пока шли в домашнюю церковь, Долгорукая беспрерывно утирала слезы. Наташе, как будущей невестке, было предложено сопровождать княгиню. Соне было доверено нести за Лизой шлейф.

Забалуев уже ждал их на месте, он приехал спозаранку и все крутился перед княгиней, что-то объясняя про нелепицу, которую выдумал вчера Владимир Корф. Долгорукая слушать про медведя и лес не хотела и, чтобы заставить его замолчать, собственноручно одарила золотыми часами. Забалуев подарок принял и куда-то ненадолго исчез, сказал, что видеть невесту до свадьбы — дурной знак. И вот теперь он стоял во фраке подле отца Павла и незаметно отмахивался от курений, исходивших из кадила.

Когда слуги открыли дверь из вестибюля в притвор, у Лизы подкосились ноги. Она шла, не видя под собой пола, с трудом сдерживая слезы. Лиза шла и молила Господа о чуде — пусть случится что-нибудь хорошее! Пусть Забалуева хватит апоплексический удар. Или отец Павел окажется тайным расстригой, и его придут арестовывать. Нет, лучше пусть станет известно, что в смерти Ивана Ивановича виновен этот отвратительный Забалуев, и его арестуют. Или маменька… Что же такое пожелать маменьке, чтобы она передумала? О, да — пусть папенька воскреснет и явится сюда в сиянии, и мама поймет, что она не права — одумается и прогонит Забалуева в шею.

Но ничего похожего на чудо не происходило. Отец Павел, оглянувшись по сторонам, прокашлялся и начал венчание. «Благослови, владыко!» — медленно затянул он зачало, потом без паузы пропел Великую ектинью и перешел к молитвам.

— Благослови благословением духовным, яко благословится имя твое! И прославится царствие твое — Отца и Сына, и Святаго Духа. Господу помолимся, миром Господу нашему помолимся… — басил отец Павел, молодой, огромного роста священник, недавно принявший здешний приход.

Поданы уже были венцы, и отец Павел принялся ловить на блюде загодя привезенные Забалуевым кольца, когда вдруг Лиза услышала, как вскрикнула маменька, и вся внутренне сжалась — неужели ее мольбы возымели действие? Она оттолкнула вдруг вцепившегося в ее руку Забалуева и обернулась — перед ней стоял Владимир Корф.

— Лиза! Ты обвенчана? Нет?! Слава Богу, я успел! Ты станешь моей женой?

В ответ Лиза беззвучно бросилась к нему в объятья.

— Лиза! — опомнившись первой, зашипела Долгорукая. — Ты ведешь себя бесстыдно! А вы, барон, попрали все приличия!

— Не вам говорить о приличиях, сударыня, — негромко бросил в ее сторону Корф, все еще обнимая полуживую от волнения Лизу.

— Пойдите вон отсюда! — так же шепотом велела Долгорукая.

— Мы уйдем вместе, — очнувшись, расхрабрилась Лиза.

— Какой позор! — тихим криком возопил было Забалуев.

— Позор — это ваш и притязания на Елизавету Петровну, — оборвал его гневную тираду Корф.

— Дети мои, — примирительно сказал отец Павел, — давайте побережем храм Божий от мирскаго гнева и продолжим венчание.

— Нет! — воскликнула Лиза, оглядываясь на Андрея.