Дороти Иден - Виноградник Ярраби

— Гилберт, похоже, просто одержим своим делом.

— Всякий человек, желающий преуспеть в жизни, должен быть одержим своей профессией, — несколько назидательным тоном изрекла Юджиния.

— Да, конечно, я понимаю, но его профессия требует частой дегустации производимого продукта, не так ли? Ты ведь знаешь, каким ритуалом все это обставлено у дяди Анри в период сбора винограда.

— Да, но я никогда не замечала, чтобы вино оказывало на дядю Анри вредное действие, — возразила Юджиния. — Вообще я слышала, что в Австралии пьют преимущественно ром. А вот его-то, могу тебя заверить, я пробовать не стану.

Поездка в Лондон за мебелью, которую заказал Гилберт, Получилась увлекательной. Он предоставил в распоряжение невесты пятьсот фунтов. Поначалу это казалось целым состоянием, но когда она начала отбирать высококачественную мебель, какую хотел бы получить Гилберт, деньги быстро улетучились. В конце концов бабушка пожелала преподнести своей внучке в качестве свадебного подарка кровать в стиле ампир светло-серого цвета, украшенную позолоченными купидонами и резными бантами.

Не могла Юджиния не взять с собой и свой любимый рояль — тоже подарок бабушки, полученный в день восемнадцатилетия. Багаж включал и множество других предметов меблировки, которые были Юджинии особенно дороги и необходимы, — письменный стол, любимую акварель, коврики, покрывала, обеденный и чайный сервизы дрезденского фарфора, столовое серебро, наконец, столовое и постельное белье. Все это требовалось для того, чтобы и в дикой стране с грубыми нравами она могла чувствовать, что живет цивилизованной жизнью.

Однако в этот волнующий момент, спустя три месяца после выхода корабля в море, услышав тревожные расспросы Гилберта о его драгоценных лозах, она подумала только об одном: очаровательная французская кровать может оказаться слишком хрупкой для его грузного тела.

— У вас нос загорел. Он красный, как хвощ!

Гилберт залился звонким хохотом. По правде говоря, он немного робел перед молодой женщиной, уже успев забыть, какая у нее аристократическая внешность. В Австралии даже женщины благородного происхождения, если им и удавалось сохранить безупречный цвет лица во время длинного путешествия из Англии, вскоре покрывались веснушками, а обожженная солнцем кожа на их лицах начинала шелушиться. Он сам удивился, как страстно ему захотелось, чтобы с его женой этого не случилось.

— Что такое хвощ? — спросила она своим мягким голосом благовоспитанной девушки.

— Это такой маленький кустарник, растущий в здешних краях. Он ярко-красного цвета. Я невероятно счастлив видеть вас, ваш красный носик и все прочее.

Ему хотелось обнять ее и что есть силы прижать к груди. Однако чутье подсказывало, что подобное публичное проявление чувств могло ей не понравиться, а значит, надо усмирить свой пыл и подождать, пока они не останутся наедине. Он довольствовался целомудренным поцелуем в щечку, пробормотав при этом:

— Добро пожаловать в Австралию!

Миссис Эшбертон, деликатно отошедшая немного в сторону, чтобы дать двум влюбленным возможность минутку побыть вдвоем, тут же приблизилась и протянула ему свою пухленькую ручку. На лице ее было написано нескрываемое любопытство.

— Ну-с, мистер Мэссинхэм, может, вы все-таки поблагодарите меня за то, что я доставила к вам невесту целой и невредимой?

Юджиния представила их друг другу:

— Гилберт, это миссис Эшбертон, которая опекала меня в дороге. Или, может, которую опекала я: не знаю, что вернее. Но, так или иначе, обе мы благополучно прибыли.

— Очень рад познакомиться с вами, мэм. Насколько я знаю, у вас в Сиднее сын.

— Да, мой единственный ребенок. Однако, похоже, он не питает особых чувств к своей матери, не то пришел бы меня встретить.

Она продолжала внимательно разглядывать Гилберта, а затем, одобрительно кивнув, обратилась к Юджинии:

— Я считаю, вам, барышня, повезло. Хотела бы я сама быть лет на сорок моложе.

С игривым смешком она толкнула Гилберта локтем в бок.

— О, — воскликнула она затем, — а вот и мой сын! Давайте не будем сейчас тратить время на церемонии и знакомства. Вам обоим не терпится попасть домой. Все мы скоро опять увидимся.

— На нашей свадьбе, мэм, — сказал Гилберт, — если не раньше.

— На вашей свадьбе — непременно. Уж этого события я ни за что не упущу.

Миссис Эшбертон направилась к своему сыну, прокладывая дорогу через толпу.

Гилберт повернулся к Юджинии: