Уинстон Грэхем - Корделия

– Вы поете, мистер Фергюсон?

Брук замялся.

– Нет. Боюсь, что… э… нет. Я всего лишь играю на фортепьяно.

"И чего только отец хочет от меня? – с тоской думал он. – Эстер слишком жизнерадостна, Корделия слишком красива, Эмма слишком молода. Если уж выбирать, я бы выбрал Эмму – за молодость. Но они, кажется, и так довольны жизнью, а если и помышляют о замужестве, то не с таким замкнутым, нервным типом, как я. Это должен быть кто-то молодой, веселый – чтобы делить с ними шутки и смех, общаясь на равных…"

– Почти все мои сестры играют на фортепьяно, – сообщил Тедди, – а я – нет. Я пою: это гораздо легче. А вообще, скажу я вам, их слишком много для одного фортепьяно. У вас есть сестры?

– Нет. Было два брата, но они умерли, когда я был еще маленьким.

– Плохо. Нашей семье тоже довелось через такое пройти. Это ваш экипаж у ворот?

– Да.

– Резвая кобылка. Представляю, как бы она понеслась, если бы не тяжелая коляска.

– О да, это она умеет.

Тедди с любопытством уставился на Брука.

– Вы ездите верхом, мистер Фергюсон?

– У меня есть верховая лошадь. Иногда я пускаю ее в галоп.

(Томкинсу пришлось немало потрудиться, прежде чем Брук перестал бояться!)

Тедди подумал: "Странный субъект. Немного чопорный. Богат и, стало быть, может иметь все, что пожелает. Но почему-то не выглядит счастливым. А мать-то размурлыкалась!…"

– Вы обязательно должны навестить нас, когда потеплеет, – доверительно произнес мистер Фергюсон, сверля ее холодными, как лед, голубыми глазами. – Прихватите с собой этого молодого человека и дочерей, миссис Блейк.

– О, благодарю вас. С удовольствием, не так ли, дети? Мы будем с нетерпением ждать встречи, мистер Фергюсон. Я часто проезжаю мимо ваших ворот по дороге к сестре и весной всегда останавливаюсь полюбоваться сиренью и золотым дождем. Они скоро распустятся, не правда ли?

– Да, скоро. – Он решил, что и так был достаточно любезен. – Ну, полагаю, нам пора двигаться. Надеюсь как-нибудь познакомиться с вашим супругом, миссис Блейк.

– О да. Он будет очень разочарован, что не присутствовал при нашей встрече. Он много о вас слышал.

Они распрощались. Брук обменялся рукопожатием с молодым человеком, к которому успел проникнуться симпатией, поклонился дамам и последовал за отцом по дорожке из гравия, мимо могильных плит, унося с собой воспоминание о нежных голосах и свежих щечках под защитой невинности. Хочет ли он преодолеть преграду? Грабитель, замышляющий набег на чужой благоухающий сад!

Томкинс ждал, опершись на открытую дверцу кареты. Он пропустил внутрь хозяев, захлопнул дверцу и взобрался на козлы. Лошадь тронулась с места.

– Тетка вульгарна, – заметил мистер Фергюсон. – Это подтверждает мое прежнее впечатление.

Экипаж качнулся и покатил по разбитой проселочной дороге.

– Остается познакомиться с отцом. Говорят, это достойнейший человек. Прекрасный семьянин. Как тебе понравились дочери?

– Я не успел их как следует узнать.

От нетерпения крупная фигура мистера Фергюсона подалась вперед.

– Еще бы – за десять минут! Но все-таки – каково первое впечатление?

– Они очень… славные. Э… Папа, откуда у тебя повышенный интерес к этой семье?

Мистер Фергюсон дал волю раздражению.

– Это у тебя должен быть "повышенный интерес"! По-моему, девушки – как раз то, что нужно: молодые, здоровые и прекрасно воспитанные. У меня самые благоприятные сведения.

– От кого?

Мистер Фергюсон пропустил этот вопрос мимо ушей.

– Вряд ли они будут строить из себя невесть что, как иногда делала Маргарет. Они небогаты и без особых связей, но какая-нибудь из них может составить твое счастье и стать хорошей матерью для твоих детей, – он немного опустил стекло. – Сегодня в церкви было очень душно… Если, познакомившись поближе, ты решишь, что они тебе не подходят, никто не станет на тебя давить. Можешь одновременно вести поиски в других местах.

Они выехали на главную дорогу, и Томкинс хлестнул кобылу, чтобы прибавила прыти. Темнота стала гуще. Брук глубоко втянул в себя теплый ночной воздух. Это всего лишь идея, одна из идей его отца, находящаяся на столь ранней стадии развития, что ему незачем беспокоиться.

Брук хорошо знал, что такое стариковские причуды, но как-то выпустил из виду, что причуды мистера Фергюсона имеют обыкновение претворяться в жизнь, так что он вдруг оказался перед свершившимся фактом. Тем не менее он постарался забыть о присутствии отца и вновь настроиться на волшебную музыку "Мессии". По своей всегдашней привычке Брук повернулся спиной к действительности, ища спасения в грезах. В мечтах он сочинял музыку, такую же прекрасную, как у Генделя; слушал, как ее исполняет хор "Джентльмен Концерт-Холла". На протяжении остатка пути его ответы становились все более сбивчивыми.