Жюльетта Бенцони: Ночные тайны королев

Присев рядом с Клавдием, невеста грациозно подала жениху краешек своей фаты. Тот уверенно поднял ее, и вдвоем под свадебным покрывалом они разломили лепешку и съели по кусочку, как велел старинный обычай.

Брак начался счастливо, что и предрекли жрецы, принесшие в атриуме в день бракосочетания в жертву богам овцу. Клавдий был неутомим в постели, Мессалина же благосклонно принимала его ласки. Однако семейная идиллия продолжалась недолго.

Судьба забросила Мессалину в императорский дворец, где происходили страшные события. Одно дело — с замиранием сердца слушать рассказы о Калигуле, совсем другое — жить при его дворе. Мессалина, правда, не участвовала в диких оргиях и жутких развлечениях императора. Избежать соперничества с женой Калигулы Цезонией и присутствия на императорских пирах ей удалось благодаря двум последовавшим одна за другой беременностям. Но больше всего ей помог Клавдий, научивший жену быть неприметной и вовремя уходить в тень.

Мессалине, разумеется, не нравилась такая жизнь, но она понимала, что пока лучше подстраиваться под мужа.

Она издали наблюдала за играми льстецов, которые часто выдавали себя жестом или словом, подслушивала сплетни, выведывала, кто их распускает. Она все понимала, все впитывала, всему училась — и ничто ее не удивляло и не пугало.

Прежде всего она усвоила главное правило придворной жизни: именем императора можно было узаконить любое злодеяние, даже преступление. В будущем Мессалина сумеет воспользоваться этим уроком, дабы обеспечить себе всемогущество и неприкосновенность.

…А тем временем назревали события, которые вскоре должны были изменить жизнь Клавдия и Мессалины.

Однажды на выходе из театра Калигулу остановили сенаторы. Один из них внезапно нанес императору удар мечом по голове — но клинок соскользнул, и Калигула закричал. Ему немедленно зажали рот, заломили руки, и десяток мечей пронзили его грудь…

Клавдий дожил до своих лет исключительно благодаря уму и особому чутью. Он — последний отпрыск некогда могущественной династии Юлиев-Клавдиев — как никто другой понимал, что неугоден многим. Услышав об убийстве Калигулы, Клавдий в панике спрятался за пологом в самой дальней комнате дворца. Он даже не попытался спасти ни жену, которая ждала второго ребенка, ни годовалую дочь Октавию.

Мессалина видела, как убегал Клавдий, слышала грохот дверей. Вскоре эхо неровных шагов мужа угасло в зловещей тишине. Молодой женщине стало страшно. Она уже знала, что заговорщики убили Цезонию, не пощадили даже малолетнюю Друзиллу…

Но вдруг раздались крики, а затем и здравицы:

— Да здравствует Клавдий!

— Да здравствует император!

— Слава божественному Клавдию!

Несчастного заику нашел и вытащил из укрытия преторианец, человек, который знал одно: Клавдий — брат великого, незабвенного Германика, любимца римских воинов.

Мессалина хотела быть императрицей, и потому, подойдя к растерянному мужу, она прошипела сквозь стиснутые зубы:

— Горе тебе, если ты откажешься!

Клавдий, столько выстрадавший во время правления императора-деда, потом — императора-дяди и наконец — императора-племянника, согласно кивнул. Он решил попробовать, каково оказаться на вершине власти. Впрочем, выбора у него все равно не было.

И преторианцы на плечах внесли перепуганного Клавдия в свой лагерь.

Клавдию понравилось заниматься своей империей. В помощники себе он выбрал энергичных и образованных греков-вольноотпущенников, работавших когда-то у его матери, а потом во дворце Калигулы. Были среди них Нарцисс, Паллант и Полибий, сыгравшие затем заметную роль в судьбе Мессалины.

На втором году супружества императрица родила сына Британника.

Юная мать была само очарование. Целых два года она изображала счастливую супругу, была довольна собой, ей нравилось обожание придворных…

Но однажды Мессалине вдруг все опротивело, и муж — в первую очередь. Ей были нужны новые эмоции и переживания. Она начала мечтать об утонченных развлечениях. Пока для удовлетворения ее темперамента было достаточно внимания мужчины средних лет, и она обратила взор на Аппия Силана — сенатора и искусного дипломата…

Так развернулась жестокая интрига, положившая начало разрыву между Мессалиной и ее матерью Домицией Лепидой, успевшей уже овдоветь.

Мессалина, сыграв роль свахи, устроила брак матери и Силана, но отчим не захотел смириться с бесстыдными предложениями падчерицы и однажды пожаловался жене на поведение Мессалины.