Жюльетта Бенцони: Конец странствий

— Сир!..

— Замолчите! Я же сказал, что спешу. Если я вас искал, то только в надежде спасти вас от самой себя, прежде всего помешав вам побежать по пятам вашего американца, и избавить от невероятных опасностей его страну в дальнейшем. Неужели вам не могло прийти в голову, что я боялся… ужасно боялся узнать, что вы погибли в пожаре?

— Как могла я представить себе такое? Я думала…

— Вам нечего было думать, вам следовало подчиниться! Конечно, вы испытали бы мой гнев, но вам к нему уже не привыкать, не так ли? В конце концов, я отослал бы вас во Францию, к себе, самым быстрым и удобным способом!

Взволнованная до слез Марианна едва прошептала охрипшим голосом:

— Ваше Величество хочет сказать, что я не буду наказана за мой мятеж?

— Конечно, нет! Но ваше присутствие здесь доказывает, что вы не нарушили данное мне слово не ехать в Санкт-Петербург! И поэтому я не добавлю ничего к наказанию, которое я вам определил.

— А… что же это за наказание?

— Ваш особняк в Париже больше не принадлежит вам. Тем более что вы уже давно не мадемуазель д'Ассельна де Вилленев. Отныне ваш фамильный дом принадлежит вашей кузине, мадемуазель Аделаиде д'Ассельна.

Что-то сжало горло Марианне, и она с трудом прошептала:

— Это значит… что Париж отныне закрыт для меня, что я — изгнанница?

— Забавное слово для воспитанной в Англии эмигрантки! Не воображайте, однако, что я вышлю вас в Селтон-Холл. Вы не изгнанница, но вы не имеете больше права жить в Париже постоянно. Кратковременное пребывание вам не воспрещается, но жить постоянно вы обязаны там, где должно.

— И где это?

— Не делайте вид, что не понимаете! Вы — княгиня Сант'Анна, сударыня, вы будете жить вместе с вашим супругом и сыном. Все другие жилища в Империи для вас под запретом.

— Сир!..

— Не возражайте! Я действую только в рамках данного вами обещания. Возвращайтесь к князю Коррадо. Он достоин любви, даже если… цвет его кожи не таков, какой следовало бы иметь такому человеку.

— Цвет его кожи? Ваше Величество знает?

— Да, сударыня, я знаю! Желая избавить вас от неприятностей, связанных с разводом, князь Сант'Анна попросил меня о помощи и доверил мне свою тайну. Я получил от него письмо в Москве. Теперь я знаю, кто женился на вас…

Он медленно приблизился к кровати и положил руку на плечо молодой женщины, которая слушала его, охваченная уходящим из-под контроля чувством. Его голос стал вдруг очень нежным.

— Попытайся полюбить его, Марианна! Никто не заслуживает это больше, чем он. Если ты хочешь, чтобы я полностью простил тебя, будь доброй супругой… и вернись вместе с ним к моему двору. Человек таких достоинств не должен жить анахоретом. Скажи ему это. Скажи также, что прием, который будет ему оказан, отобьет у любого желание посмеяться.

Теперь по щекам молодой женщины текли слезы, но это были слезы благодетельные, слезы облегчения и нежности. Быстро повернув голову, она прижалась влажными губами к бледной руке, сжимавшей ее плечо, не пытаясь произнести хоть слово. Несколько мгновений они оставались так, затем Наполеон осторожно убрал руку и подошел к полуоткрытой двери.

— Констан! — позвал он. — Готово?

Слуга появился немедленно, с портфелем и бумагами, которые он вручил Марианне.

— Здесь, — заметил Император, — паспорт, ордер на реквизицию кареты, разрешение брать почтовых лошадей, деньги, наконец! Отдыхайте! Подлечитесь несколько дней, затем спокойно отправляйтесь во Францию. Уезжая отсюда, отдайте предпочтение саням. Я решил воспользоваться ими.

— Ваше Величество уезжает сейчас же? — робко спросила Марианна.

— Да, мне необходимо вернуться как можно быстрей, ибо я узнал, что в мое отсутствие один презренный безумец, некий Мале, объявив о моей смерти, едва не совершил государственный переворот. Я уезжаю немедленно… — Затем, повернувшись к Констану, ожидавшему, отступив на три шага, приказов: — Уже решено, какой дорогой мы поедем? На Кенигсберг или Варшаву?

— Герцог де Висанс послал курьера до Гумбленнена, чтобы посмотреть, какова дорога на Кенигсберг, которая прямей.

— Хорошо. Едем, мы сможем свернуть, если дорога окажется плохой. Прощайте, сударыня! Надеюсь снова увидеть вас при менее драматических обстоятельствах.

Впервые после долгого перерыва Марианна набралась смелости улыбнуться.

— До свиданья, сир! Если Бог услышит мои молитвы, ваше путешествие пройдет благополучно! Но прежде чем уехать, сир, скажите мне… армия… неужели все было так ужасно, как говорят?