Жюльетта Бенцони - Кречет. Книга IV

Пока из пещеры выносили тела Олимпии, Легро и остальных членов его банды. Жиль сидел на краю матраса и смотрел на спящую Мадалену.

Она приоткрыла глаза, слабо улыбнулась ему и снова погрузилась в забытье.

Турнемин встал, затоптал костер, от которого, впрочем, оставались лишь чадящие головешки, потушил почти все факелы, кроме одного, чтобы свет не мешал Мадалене спать, и, вернувшись на свое место, стал любоваться спокойными чертами нежного лица, стараясь отогнать навязчивое видение: чудесное тело Мадалены извивается в страстных конвульсиях.

Рука девушки, розовой ладошкой вверх, словно раковина на отмели, лежала сверху на простыне, она выглядела так привлекательно, что Жиль не устоял и нежно взял ее в ладони. Даже не сжал, а просто держал, как хрупкую вещь, но вдруг обнаружил, что Мадалена смотрит на него широко раскрытыми глазами. Он наклонился к ней.

— Отдыхайте, Мадалена, — шепнул Жиль. — Вам нужен отдых. Поспите немного. Нам предстоит дальняя дорога.

Она не ответила, лишь улыбнулась, а пальцы ее обвили руку молодого человека. Потом приподнялась на локте — ее льняные волосы свесились на одну сторону, а затем встала на колени — шелковое покрывало соскользнуло вниз. Свободной рукой Мадалена погладила Жиля по щеке, сердце его бешено заколотилось.

— Ты такой красивый! Такой красивый, любимый мой… И я тебя так люблю! Ты когда-то сказал, что любишь меня. И сейчас тоже?

Она словно бредила, голос звучал глухо, неотчетливо. По щекам ее катились слезы, а нежные губы тянулись к губам Турнемина. Жилю оставалось лишь протянуть руку, и он мог дотронуться до шелковистой кожи, погладить круглые атласные плечи, грудь, которая на этот раз не только не пряталась, но, напротив, сама искала ласк.

— Люблю ли я тебя? И ты еще спрашиваешь!

Мадалена, я от тебя без ума…

§ — Ну так люби, возьми меня. Тот человек испачкал, а ты очисти своей любовью…

— Но ты же этого не хотела… Тебя пугала моя страсть.

— А теперь не пугает! Я слишком долго боролась с собой. Иди ко мне. Жиль, иди!

Мадалена ласково обвила шею Жиля руками и снова опустилась на матрас, потянув его за собой. Он опьянел от страсти. Эта новая Мадалена, обнаженная, зовущая, словно вышла из его грез. Она стала такой, какой он ее хотел, и Турнемин отбросил прочь мысль о том, что не он, а зелье Олимпии пробудило любовный пыл в неопытной девушке, бывшей совсем недавно девственницей. Мадалена звала Жиля, раскрывшись ему навстречу. И он овладел ею со свирепой радостью.

Когда Понго разбудил Жиля, Мадалены рядом не было.

— Где она? — спросил Турнемин.

Индеец кивнул головой в сторону входа.

— Там! Ждать. Наша готова выходить.

И действительно, Мадалена ждала возле пещеры, полностью одетая — она нашла в углу грота свое платье. Девушка сложила руки на груди, утренний ветер играл ее слабо стянутыми белокурыми волосами, она смотрела, как мужчины закидывают землей свежие могилы, и едва повернулась, когда подошел Жиль.

— Вы хорошо выспались? — спросила она.

Но когда Турнемин обнял ее за талию, чтобы поцеловать в шею, девушка уклонилась.

— Прошу вас. Мы не одни…

— Теперь мы с вами всегда одни, Мадалена, всегда. Никого больше нет в мире, только ты и я.

— Не правда, и вы это знаете. Пора трогаться в путь.

— Как пожелаете.

Обиженный неожиданной холодностью, он отошел от девушки, поискал глазами Понго.

— Ты приготовил что-нибудь для Мадалены?

Носилки или какой самодельный паланкин?

— Зачем? Море вот, за совсем маленький лес…

В самом деле, до синего океана оказалось рукой подать, предположения Жиля оправдались: дорогу специально путали и удлиняли, когда вели его с завязанными глазами к пещере. Всего несколько минут шли они по перелеску из грейпфрутовых, лимонных, сандаловых деревьев и эвкалиптов, и тут же оказались на пляже, покрытом черным песком. Несколько чернокожих уже сталкивали на воду три больших парусных баркаса.

Понго подвел Жиля и Мадалену к меньшему из них, помог девушке подняться на борт. Но, прежде чем сесть в укрытие возле планшира, она спросила:

— Куда мы направляемся?

— То есть как куда? Домой, разумеется. Мы возвращаемся домой.

В синих глазах девушки появился страх, словно она вспомнила ужасную картину. Мадалена задрожала.

— Нет! Нет! Прошу вас! — вскрикнула она. — Не надо меня туда возить! Я не хочу туда возвращаться… не хочу больше видеть это ужасное место.

— Какое ужасное место? «Верхние Саванны»? — Жиль был поражен.