Жюльетта Бенцони: Звезда для Наполеона

Однажды утром в Милсон-стрит, когда обе женщины возвращались в карете, сделав несколько покупок, леди Эллис что-то воскликнула и приказала кучеру остановиться». Мимо — проходила незнакомая пара, и вдруг Марианна почувствовала, что ее сердце забилось в необычном ритме. Женщина была, безусловно, красавицей и выглядела исключительно элегантно в белом платье и невероятной шляпке из итальянской соломки, покрытой тонкой кружевной вуалью. Но молодая девушка посмотрела на нее только из зависти. Ее спутник был мужчина, наверное, самый красивый на земле. Впрочем, это к нему относилось радостное восклицание леди Селтон.

— Франсис, Франсис Кранмер!.. Как я рада видеть вас вновь, дорогой мальчик! Только не говорите, что не узнали меня!

Улыбка осветила изящно очерченный, таящий пренебрежение рот незнакомца.

— Леди Селтон! — воскликнул он в свою очередь. — Какие могут быть сомнения! В Англии много женщин, но, слово чести, только одна Эллис Селтон. Мои почтительнейшие заверения, дорогой друг…

И, сняв высокую шляпу, он склонился, чтобы поцеловать руку старой деве, на лице которой, к величайшему удивлению ее племянницы, появился румянец. Между тем вопросительный взгляд серых глаз молодого человека остановился на Марианне, и она тут же побагровела, охваченная непреодолимым замешательством. В простом коленкоровом платье с непритязательной вышивкой Марианна почувствовала себя вдруг ужасно безвкусно одетой. Сравнение с прекрасной незнакомкой было настолько не в ее пользу, что она умирала от стыда и не смогла выдавить из себя ни одного связного слова, когда тетка представляла ее этому «дорогому Франсису, сыну моего лучшего друга прошлого!», а затем «его очаровательной кузине, леди Сен Альбэн!».

Несколько поспешных фраз, и они расстались, обменявшись адресами и обещанием встретиться вновь. В удалявшейся карете Марианна едва удерживала слезы. Ее охватило непреодолимое желание понравиться этому красавцу, привлечь его внимание, блистать, покорять… а он, без сомнения, увидел в ней только тупую пансионерку. Видя явное смущение Марианны, леди Эллис стала ее поддразнивать.

— Однако, — добавила она вздохнув, — иначе и быть не могло. Эти Кранмеры обладают неотразимым очарованием, а Франсис — живой портрет своего отца. Тридцать лет назад никто не мог соперничать с Ричардом Кранмером.

— Он имел большой успех? — спросила Марианна севшим голосом.

— Все женщины сходили из-за него с ума, все без исключения… увы!

Разговор на этом и закончился. Леди Эллис замкнулась в полном воспоминаний молчании, которое молодая девушка не решалась нарушить. Немного позже она узнает от Дженкинс — старой экономки замка, что когда-то ее тетка безумно, страстно любила Ричарда Кранмера и надеялась выйти за него замуж. Но красавец лорд влюбился в Анну, мать Марианны, а Анна уже любила французского дипломата. Когда ее рука была обещана Пьеру д'Ассельна, лорд Кранмер удалился. Он уехал в Индию. Именно там он женился и там же родился Франсис. Молодой человек приехал лет десять тому, чтобы получить небольшое наследство недалеко от Селтон-Холла. Он побывал с визитом у леди Селтон, и обоюдная страсть к лошадям сблизила их. Затем он продал свое маленькое имение, являвшееся его главным достоянием, и уехал в манивший его Лондон. С тех пор его не видели…

— И, без сомнения, не увидят до следующей случайной встречи… через десять лет! — вздохнула Марианна.

Но она ошиблась. Франсис не только посетил свою старую знакомую на вилле, которую она снимала на сезон в Бате, но уже в сентябре приехал в Селтон-Холл.

Эти визиты приводили молодую девушку в восторг. В ее романтическом воображении Франсис был то Тристаном, то Ланселотом, то рыцарем Лебедем, приплывшим с далёких ; рек, чтобы разорвать держащие ее в плену волшебные цепи. Он был в сто раз чудесней всех рыцарей Круглого Стола .и, , конечно, Мерлина и короля Артура. Вскоре она начала грезить наяву. Время между его посещениями она заполняла фантастическими играми, где он был главным героем. Франсис, впрочем, был с нею очень любезен. К ее величай шей радости, он иногда задерживался около нее, чтобы поболтать. Он расспрашивал о ее жизни, вкусах, и перед лондонским гостем, представлявшим то, что считалось самым блестящим и благородным в королевстве, она стыдилась своих рассказов о собаках, лошадях, лесах…

Он производил на нее такое впечатление, что, когда однажды леди Эллис попросила ее спеть для Франсиса, она оказалась бессильной издать хоть один звук. Обычно веселая, пылкая и полная жизни, она стала перед ним . — застенчивой и неуклюжей. Правда, в тот раз Иви сопровождала кузена и ее благоухающее присутствие не придавало Марианне уверенности. Красавица кузина с ее утонченным изяществом и неизменным очарованием действовала ей на нервы. Она была похожа на фею Вивиан… Но Марианне никогда не нравилась фея Вивиан!