Жюльетта Бенцони: Спальня королевы

Выяснилось это таким образом. Франсуа, дурно спавший всю ночь, провертевшийся с боку на бок в постели, ранним утром спустился в конюшню. Там он с удивлением обнаружил шевалье де Рагнеля, конюшего своей матери. Тот ходил взад и вперед среди суетящихся конюхов и водоносов. Мальчик сделал вид, что не замечает шевалье, но де Рагнель сам нагнал его у больших ворот.

— Итак, герцог Франсуа, и куда это вы собрались в такую рань?

— Проехаться напоследок.

Персеваль де Рагнель был человеком вежливым и любезным, но Франсуа он сразу же стал весьма неприятен, как только задал следующий вопрос:

— И в какую же сторону, позвольте узнать? Вы ведь не могли забыть, что мы очень скоро возвращаемся в Париж? У вас совсем не остается времени. Разве только вы намерены объехать парк…

Франсуа покраснел до корней волос.

— Я хотел…

У него больше не нашлось слов.

Конюший поспешил направить его на путь истинный.

— А не поговорить ли вам об этом с герцогиней? Она ожидает вас в своих покоях.

— Моя мать? Но почему?

— Полагаю, она сама вам все объяснит. Поторопитесь! Через десять минут герцогиня отправится в часовню, чтобы помолиться.

Не зная, под каким предлогом можно было бы избежать вряд ли приятного разговора с матерью, мальчик пустился бегом, и через несколько минут служанка впустила его в спальню Франсуазы Вандомской, где Жюли заканчивала причесывать свою госпожу. В былые времена комната принадлежала Диане де Пуатье. Помещение, безусловно, роскошное, но не более, чем остальные двадцать две комнаты этого почти королевского замка. Стены и потолки украшала искусно выполненная роспись, игравшая бликами позолоты, ковры скрывали узорный паркет, и великолепные гобелены, казалось, согревали воздух своими яркими красками ничуть не меньше огня, горевшего в большом камине из разноцветного мрамора. Свет мартовского утра пробирался сквозь оконные витражи, представлявшие сцены из Ветхого завета. Они плохо пропускали солнце, но благодаря пламени камина и высоким белым восковым свечам в спальне было достаточно светло.

Переступив порог, мальчик поклонился и приблизился к матери, окруженной множеством женщин, с улыбкой разглядывавших его. Но герцогиня оставалась суровой.

— Ах, вот и вы! — холодно заметила она. — Мне кажется, так хорошо, Жюли, — на этот раз она обратилась к причесывавшей ее горничной. — А теперь оставьте нас, и пусть все уйдут. — Потом, когда за последней юбкой закрылась дверь, Франсуаза Вандомская обратилась к сыну:

— Итак, куда вы собирались отправиться сегодня утром?

— На последнюю прогулку верхом, мадам, мы ведь возвращаемся в Париж.

— И в какую сторону? Не к замку ли Сорель? Маленький принц покраснел, не осмеливаясь ответить.

Он только поглядывал на мать с некоторым опасением. Ведь, несмотря на то что Франсуаза Лотарингская де Меркер, герцогиня Вандомская, относилась к трем своим детям с любовью и вниманием, хотя и не показывала этого, они боялись матери куда больше, чем герцога Сезара, их отца. Своим веселым характером, склонностью к шуткам, порой весьма вольным, и беззаботностью герцог Вандомский очень напоминал Генриха IV, и дети знали, что он весьма отходчив.

Герцогиня, напротив, обладала суровым характером. В первую очередь эта благочестивая женщина служила богу. Мать воспитывала ее очень строго, во всем следуя христианским заповедям. И хотя в юности Франсуаза Лотарингская де Меркер была одной из самых богатых невест в Европе, став супругой Цезаря Вандомского, она не имела особенного пристрастия к той пышности, к которой ее вынуждали положение, огромное состояние, принадлежащее лично ей, и любовь к мужу, чьи вкусы значительно отличались от ее собственных. Но интересы супругов полностью совпадали, когда речь шла о блеске и могуществе дома Вандомов. Сезар был прежде всего военным человеком и предпочитал вести жизнь пышную и веселую. А Франсуаза, крестница покойного епископа Женевского Франциска де Саля, подруга Жанны де Шанталь и того необыкновенного человека, которого все называли просто «господином Венсаном» , заботилась прежде всего о спасении души своих близких и занималась благотворительностью, простиравшейся довольно далеко. Она не забывала даже парижских проституток с берегов Сены и разбитных девиц из борделя в Ане (столь непристойное соседство приходилось терпеть из-за расквартированных здесь солдат). Вот вам краткое описание характера и привычек герцогини Вандомской. Именно поэтому, когда кому-нибудь из детей приходилось держать перед ней ответ, у них всегда возникало смутное ощущение, что они предстали перед самим господом.