— Вы удивились, когда вас привели сюда?
— Да, монсеньор…
— Вы говорили, что не боитесь меня. Но сегодня вечером вам почему-то страшно, как мне кажется. Это из-за присутствия бога?
Сильви посмотрела прямо в глаза кардиналу.
— Мне действительно очень страшно. Но боюсь я не господа нашего, воплощения высшей справедливости, высшего милосердия. Я знаю, Он читает в моей душе. Мне бы так хотелось, чтобы и ваше высокопреосвященство могли это сделать.
— Почему нет? В часовне лгать трудно. Особенно в вашем возрасте. Здесь исповедуются, признаются, как вы только что говорили. Итак, я вас слушаю. — Кардинал уселся на высокий стул слева от алтаря, откуда он следил за службами. Оказалось, что Сильви отделяют от него бронзовый позолоченный столик для причастия и две ступеньки, ведущие к нему. Она почувствовала себя еще более неловко, потому что не знала, с чего начать. Возможно, кардиналу стало жаль этого хрупкого ребенка, которого он поставил в положение обвиняемого. Поэтому он заговорил первым и несколько нетерпеливо:
— Мне доложили, что вы хотите поговорить об очень серьезном деле некоего господина де Рагнеля, обвиняемого в том, что он совершил в Париже несколько убийств, вдохновленных дьяволом?
«Господи! — ужаснулась Сильви про себя. — Происки дьявола? Если его осудят, то он отправится прямиком на костер!»
Тот ужас, в который оказался ввергнут ее крестный, вернул девушке утраченное было мужество. И она обратилась к кардиналу:
— Позвольте мне, монсеньор, немного вас поправить. Шевалье де Рагнель добропорядочный человек. Я не сомневаюсь, он лучше всех, кого я знаю. Мой крестный боится бога, почитает своего короля, уважает ваше высокопреосвященство и никогда не имел ничего общего с… демонами. — Здесь Сильви торопливо перекрестилась. Потом продолжила, вложив в сказанное всю свою уверенность:
— Он также совершенно не виноват в тех преступлениях, в которых его обвиняют. Вот уже много месяцев со своим другом господином Ренодо они ищут убийцу…
— А что, если ваш крестный все это время только делал вид, что ищет преступника, ради того чтобы удобнее было совершать убийства? И в конце концов он ударил по голове моего бедного издателя, который, видимо, все понял.
— Это что еще такое? — вскричала Сильви, выйдя из себя и забывая, где она находится и с кем говорит. — Мне кажется, очень легко спросить об этом у самого господина Ренодо!
— Гражданский судья ни в коем случае не забудет этого сделать. Уверяю вас. Только для этого нужно, чтобы несчастный вышел из того плачевного состояния, в котором он сейчас находится. Бедный Теофраст почти на пороге смерти… или безумия. Но расскажите мне, что для вас значит этот самый Рагнель?
— Он мой крестный, как я уже говорила. И мой наставник, согласно воле герцогини Вандомской. Он был ее конюшим, и герцогиня его очень хорошо знает. Может быть, вы сможете выслушать и ее?
Ришелье пожал плечами:
— Герцогиня Вандомская — это одновременно воплощение святости и непоследовательности. Когда она берет кого-нибудь под свое покровительство, то скажет что угодно, положа руку на Библию, чтобы его спасти.
— Ложная клятва? И на святой книге? О, монсеньор! Сразу видно, что вы ее совсем не знаете!
— Я знаю ее вполне достаточно! И это все, что вы можете сказать мне в защиту вашего… гм… крестного? Что это достойный человек? Вы и представить себе не можете, какие пороки скрываются иногда под благообразной внешностью…
— Я сказала не только это. Если ваше высокопреосвященство соблаговолит вспомнить, я только что упомянула о том, что господин де Рагнель искал убийцу с красной восковой печатью в течение многих месяцев. Мне следовало сказать, что он искал его многие годы…
— Годы? Насколько нам известно, этот мерзавец совершает свои злодеяния только с прошлой весны…
— Однажды, одиннадцать лет назад, он уже проявил себя в окрестностях Ане…
— А это как раз владение Вандомов, чьим слугой и был Рагнель. Никак не возьму в толк, почему это обстоятельство должно снять с него вину за нынешние злодеяния? Мне кажется, что эти факты как раз усугубляют его вину.
— Жертвой убийцы с красной восковой печатью стала моя мать. Господин де Рагнель любил ее. Она и ее дети были убиты шайкой людей в масках, пытавшихся отыскать письма большой важности для одного высокопоставленного лица. Их главарем был этот самый человек! И господин де Рагнель поклялся расправиться с ним. Только случай и господин Ренодо помогли ему узнать, что такие же убийства совершаются и в Париже…
Читать дальше