Рексанна Бекнел: Непорочная грешница

— Успокойся, жена. Тебе нужно сохранить силы — как-никак предстоит выхаживать ребенка…

— Детей, муж мой, детей, — продолжала молить она. — Господь благословил нас дважды. Скажи, как они выглядят?

— Как выглядят… как выглядят?.. Как все младенцы — как же еще? — Сэр Эдгар пожал плечами, поскольку одарил дочек лишь поверхностным взглядом. Сыновья заинтересовали бы его гораздо больше.

— Принеси их мне, — попросила Элла, сжимая его руку. — Я хочу увидеть моих дочурок.

— Только одну, первую, — приказала леди Хэрриет, останавливая служанку, которая продолжала держать на руках вторую девочку.

— Нет, обеих, — взмолилась леди Элла, вглядываясь в лицо мужа, на котором проступило сомнение. — Я уже подарила тебе двух сыновей, — едва слышным шепотом напомнила она сэру Эдгару. — Как можешь ты лишать меня права видеть моих дочек?

С минуту сэр Эдгар колебался. Церковь, разумеется, не одобрила бы убийства ребенка. С другой стороны — зачем убивать? Можно ведь просто-напросто бросить ребенка в лесу, впрочем, это равносильно убийству. Тем временем Элла продолжала сжимать ему руку, напоминая о себе.

— Я подарю тебе еще сыновей, муж мой. Зал в твоем замке наполнится красивыми, сильными юношами. Об одном только тебя молю — сохрани моих девочек!

Ее глаза жгли сэра Эдгара, словно уголья, а пальцы с неожиданной силой цеплялись за его руку. И опять — обычное дело — его плоть воспряла в ответ на ее прикосновения: прошло уже много времени с тех пор, как они вместе делили ложе. Если он не оставит вторую дочь в живых, его жена будет предаваться скорби — как в тот год, когда умер их первенец. «Тоже девочка», — вспомнил сэр Эдгар. Тогда леди Элла не допускала его к себе очень и очень долго, и сэр Эдгар не желал, чтобы это повторилось.

— Тебе дадут твоих дочерей. Обеих, — пообещал он, поддаваясь порыву великодушия.

Когда же она улыбнулась ему трепетными бескровными губами и подняла на него глаза, наполненные слезами благодарности, сэр Эдгар расправил плечи — он был горд, что имел возможность доставить своей жене минуты счастья.

Леди Хэрриет пробурчала себе под нос какое-то ругательство, но Эдгар не обратил на нее внимания: в данный момент он был занят важным делом — высчитывал, когда настанет заветный час и его жена возляжет с ним снова. Взмахом руки он приказал служанкам поднести леди Элле обеих дочек. Увидев, как она обнажила груди, чтобы кормить двух младенцев разом, сэр Эдгар ощутил такое волнение, что понял — отпущенный им себе двухнедельный срок воздержания, судя по всему, превратится в настоящую пытку.

Когда рыцарь покинул жарко натопленные покои роженицы, в надежде отыскать какую-нибудь смазливую служанку, которая бы статью и цветом волос хотя бы отдаленно напомнила ему супругу, за ним следом поспешила его мать, леди Хэрриет.

— Как же глуп ты, сын мой, что позволяешь греховному стержню, который находится у тебя между ног, руководить твоими поступками.

— Она жена мне! — взревел сэр Эдгар, в очередной раз принужденный обстоятельствами встать между женой и матерью, словно между молотом и наковальней.

— Да, она твоя жена, это верно, — зловещим эхом откликнулась леди Хэрриет. — И второй ребенок тоже твой. Помни, однако, что это отродье в один прекрасный день может стать причиной гибели всего твоего рода!

— Я принял решение! А посему, женщина, удались отсюда! — грозно молвил сэр Эдгар, чувствуя, как улетучиваются все приятные мысли, вызванные проявленным им великодушием и предвкушением радостей от близости с женой.

Леди Хэрриет никогда прежде не боялась сыновнего гнева, не устрашил он ее и теперь.

— Тебе бы следовало пометить ее. Ту, вторую. Они так похожи друг на друга, что нужен хоть какой-то знак различия. Пометь вторую дочку, чтобы знать, кого ты должен опасаться, — мой тебе совет!

По прошествии лет сэр Эдгар неоднократно сожалел о содеянном, однако ни разу не обмолвился об этом и словом.

А тогда он торопливым шагом вернулся в покои роженицы и потребовал, чтобы служанки доставили ему близняшек. Леди Элла спокойно спала, пребывая в полнейшем неведении о происходящем. Первую девочку, которую леди Элла уже назвала Беатрис, сэр Эдвард осмотрел чрезвычайно тщательно, отмечая про себя все особенности ее внешности: крохотный подбородок, пухлые щечки, темные глазки, пушок светлых волос на головке.

Вторая девочка — она пока продолжала оставаться безымянной — была абсолютной копией своей сестры. Даже бровки она хмурила точно также, как Беатрис, и ушные раковины у нее были такой же формы. И сэр Эдгар, отчаявшись найти хотя бы малейшее отличие между сестрами, решил последовать совету матери. Чувствуя себя не лучшим образом, он раскалил на пламени свечи перстень с печаткой и притиснул горячий металл к нежной коже ребенка.