Рексанна Бекнел - Мой галантный враг

— Но они все еще наши враги, — упорствовала Лиллиана.

— Да, враги. — Лорд Бартон вздохнул. — И в ближайшие годы вряд ли что-нибудь изменится.

Время, остававшееся до конца трапезы, прошло относительно мирно. Собеседники усердно избегали таких щекотливых тем, как Уильям, сэр Корбетт Колчестерский и будущее Лиллианы. Сэр Олдис заговорил с тестем о мерах безопасности, которые следовало предпринять для усиления обороны замка, а Туллия делала все от нее зависящее, чтобы развлекать Оделию, Лиллиану и Сэнтона. Но Оделия, судя по всему, была не склонна к веселью, и Туллия в конце концов укрылась в надежное святилище нежного внимания Сэнтона. Предоставленная себе самой — поскольку Оделия подчеркнуто не замечала ее, — Лиллиана рассматривала тех, кто сидел за другими столами.

Едва завершилось пиршество, начались развлечения. Несколько менестрелей услаждали слух присутствующих забавными песнями и непристойными стихами. Собаки бегали под столами, подбирая упавшие и выброшенные кусочки, а дети возились и носились вокруг, досаждая и людям, и собакам своими проказами.

Тем не менее общество пребывало в состоянии общего согласия и довольства. Минувшее лето принесло хороший урожай и прошло более или менее спокойно. Теперь они собрались, чтобы отпраздновать свадьбу. Если не принимать во внимание то, что так и бросалось в глаза — полное отсутствие гостей из Колчестерского замка, — Лиллиана могла признать, что вечер удался на славу.

Размышления о семье Колчестеров заставляли ее хмуриться. Она уже и думать позабыла о своей давней помолвке с сэром Корбеттом, и ее беспокоило, что сегодня отец об этом вспомнил. Тогда ей было всего лишь четырнадцать лет. Ее отец и лорд Фрэйн Колчестер надеялись скрепить свою непрочную дружбу браком между старшей дочерью Оррика и младшим сыном Колчестера.

Он, конечно, был много старше. Двадцать три года — а ей четырнадцать. Но она хорошо помнила высокого серьезного юношу. Он был так молчалив и скрытен, что иногда внушал ей что-то вроде страха. Но она восхищалась его красотой и отвагой.

По случаю помолвки он преподнес ей подарок — серебряный гребень и зеркальце в серебряной оправе, и она бережно хранила эти вещицы. Сестры завидовали ей, и даже на ее мать, леди Эдлин, подарок произвел впечатление.

Все это дело прошлое, резко напомнила себе Лиллиана. Через год умерла от родов ее мать. Отец был вне себя от горя и крупно повздорил с лордом Фрэйном, ввязавшись в спор из-за пастбища. На следующий день лорд Фрэйн был найден убитым. Хотя свидетели обвиняли лорда Бартона и многие обстоятельства складывались не в его пользу, он принес присягу и торжественно поклялся в своей невиновности.

Последовавшая за этим война между двумя семействами то затухала, то вспыхивала с новой силой в длинной долине Уиндермир-Фолд. Не раз окрашивались кровью воды реки Кин. После того, как в бою погиб единственный кузен Лиллианы, нежно любимый ею Джарвис, установилось некое подобие мира. Но то был мир, построенный на страданиях и незаживающих ранах. Даже сейчас она вспоминала те дни как худшую пору своей жизни.

С обязанностями хозяйки дома ей удавалось справляться вполне достойно; ведь мать, пока была жива, неустанно обучала ее всем тонкостям сложной науки управления хозяйством замка. Но смерть юного родственника, который был ей близок как брат, и опасный недуг отца, от которого он оправлялся мучительно долго, тяжким бременем легли на ее плечи. То были черные дни для Оррика. Ни смеха, ни песен, ни шуток, которые могли бы скрасить жизнь молодой девушки.

Но они выжили и впредь сумеют выжить, думала она с гордой решимостью. Пусть Колчестер делает свое злое дело, Оррик выстоит. И пусть отец говорит что хочет — у нее нет причин опасаться возвращения Корбетта Колчестерского. Если милосердный Бог в небесах воистину справедлив, он направит меч какого-нибудь язычника прямо в черное сердце ее бывшего жениха!

Растревоженная воспоминаниями, Лиллиана поднялась из-за стола. Она пожелала отцу доброй ночи, дала краткие указания кравчему и проверила, как идут дела на кухне, прежде чем отправиться наверх. Из парадной залы доносились звуки веселых выкриков и песен, и она даже начала тихонько подпевать, когда услышала одну из своих любимых мелодий. И вот, когда она уже приблизилась к боковой, более узкой лестнице, которая вела в ее комнату, какой-то мужчина появился из тени и преградил ей путь.

— Наконец-то ты пришла.