Кристина Брук - Любовь по завещанию

Чуть выпуклые карие глаз леди Эндикотт прищурились.

— Фредерик выбрал этот кошмар? Что он вообще понимал? — отмахнулась она. — Дорогая моя, похороны Фредерика не его забота. Долг жены проигнорировать его желания и сделать все по высшему разряду. Я думала, что после стольких лет брака ты это поняла.

Джейн не знала, что ответить, но, к счастью, в этот момент вошел их сосед, мистер Трент. Поприветствовав собравшихся, он повернулся к графине с самой обворожительной улыбкой:

— Ах, леди Эндикотт! Вы, как всегда, восхитительны. Вот-вот начнут читать завещание. Идем?

Графиня, растаяв, взяла его под руку. Уводя ее, Трент оглянулся на Джейн. «Спасибо», — сказала она одними губами. Он кивнул, уголки его губ чуть приподнялись.

Маленький поверенный многозначительно прочистил горло. Наконец чтение началось.

Замысловатые юридические термины делали документ невозможным для понимания, и внимание Джейн тут же рассеялось. Конечно, в завещании будет мало сюрпризов. Поместье перешло к Константину Блэку, все это знали. Небольшие суммы оставлены слугам, арендаторам, родственникам. Причем то, что полагалось по расчету, не более. Фредерик был пунктуальным, но отнюдь не щедрым человеком.

Нахлынули непрошеные воспоминания о Фредерике, о временах до их женитьбы, до того, когда все пошло плохо. О том, как Фредерик навещал ее в Харкорте во время школьных каникул, как привозил конфеты, катал в своей коляске. Он ухаживал за ней ради приличия. Глупая девчонка, она видела в этом гораздо больше, чем он намеревался вложить.

С детства воспитывавшаяся как будущая жена Фредерика, Джейн строила грандиозные планы на их совместное будущее.

А теперь никакого будущего. Он умер.

У нее вырвался дрожащий вздох.

— Джейн? — прошептала Розамунд. Ее голос казался эхом, доносившимся до нее через многие мили.

Джейн тряхнула головой. Слезы жгли ей глаза, горячие и неудержимые. Почему эти воспоминания так ее расстроили?

Она так долго держала взаперти эти мысли, эти эмоции. С сухими глазами наблюдала она последний вздох Фредерика, помогала приготовить его для прощания. Она видела, как сверкающий гроб вынесли из дома, положили на катафалк, как его увозят. Дамам не полагалось присутствовать на похоронах. И ей не пришлось вынести еще и это.

В эти последние дни она себя все время чем-нибудь занимала: заботилась о траурных повязках для слуг, отправляла посыльных, заказывала вдовьи наряды.

А теперь, когда для ее горя нет уединения, рыдания рвались у нее из груди.

Сильная рука, твердо взяв под локоть, подняла Джейн на ноги. Глубокий голос кузена рокотал что-то умиротворяющее, Бекнем вел ее сквозь толпу. Господи, спасибо за Бекнема и его спокойную уверенность!

Джейн закрыла лицо платком, заслонившись от назойливых взглядов, шепота, нескрываемого любопытства.

«Бедняжка… Неудивительно, что она обезумела… Возможно, она беременна… Я слышал нечто совершенно скандальное…»

Через несколько мгновений Джейн оказалась в библиотеке. Высокое окно тут же было открыто, кресло подвинуто к нему, свежий ветерок холодил ее лицо.

Когда приступ горя миновал, Джейн подняла глаза. Бекнем принес ей стакан воды и сунул в руку.

— Бекс. — Она неэлегантно засопела, когда он снял с нее шляпку и положил на письменный стол. — Какой ты добрый!

Его твердые черты светились заботой. Но ему не стоит беспокоиться. Худшее позади. Теперь, когда она свободна выплакать все, что хочет, источник слез высох.

— Как ужасно! — сказала Джейн, вытирая щеки. — Я думала, что сделана из более прочного материала. Очень сожалею.

— Не надо. В проявлении эмоций нет ничего постыдного.

Если только он действительно верит в это. Тогда, возможно, она сумеет облегчить груз его собственной боли. Но Джейн научилась никогда не упоминать об этом и даже не произносить имя определенной леди в присутствии Бекнема. Она вздохнула. У каждого из них свой камень на сердце.

Джейн отхлебнула воды и отдала стакан Бекнему. Откинув голову на спинку кресла, она попыталась улыбкой скрыть досаду.

— Пожалуйста, иди к ним. Я бы предпочла, чтобы ты был там и потом все мне объяснил. Я не доверяю Монфору.

Бекнем взглянул в сторону музыкального салона, потом на нее:

— Вызвать твою горничную?

— Нет, не надо. Я пойду наверх, когда приду в себя. Хочу немного посидеть здесь.

Он знал ее достаточно хорошо, чтобы не настаивать. Неуклюже похлопав ее по плечу, он вышел — такой большой, надежный, такой добрый. Как им всем повезло! Ни один кровный брат не мог дать им всем большего, чем Бекнем.