Барбара Картленд - Нежданная любовь

— Ах, вот и ты. Вернулась, наконец, мисс.

Нянюшка Джонсон была старой. Насколько старой, Равина не знала. Она была ее няней, няней ее отца и даже нянчила ее дедушку, когда тот был совсем крошечным! Маленькая и сморщенная, как печеное яблоко, она всегда носила черное платье и белый кружевной чепец и, лукаво подумала Равина, как две капли воды походила на портреты королевы Виктории, которая тоже была очень старой. Равина понимала, что ни в коем случае нельзя говорить этого нянюшке, потому что та считает королевскую семью самыми важными людьми на свете, и разговоры о схожести с дражайшей королевой будут восприняты почти как государственная измена.

— Право же, нянюшка, вовсе не обязательно устраивать ночные бдения каждый раз, когда я поздно возвращаюсь.

Старушка подняла взгляд от вязания.

— Мне не нравится ваш тон, леди Равина. Он неприятен. И перестаньте хмурить лоб, не то заботы уйдут, а он останется таким навсегда.

Равина опустилась на пол рядом с креслом-качалкой пожилой леди и прислонилась к черной юбке из грубой ткани. Дурное настроение начало рассеиваться. Нянюшке всегда удавалось успокоить Равину, когда та нервничала. Равина помнила, как когда-то в детстве ее мучили кошмары из-за страшных историй, которые рассказывала ей молодая няня. Родители находились за границей, и только нянюшка Джонсон смогла успокоить девочку и выяснить, что ее расстраивает.

Огонь в нянюшкином камине уже потух, и за решеткой краснели и то и дело вспыхивали угли.

— Няня, сегодня вечером Джайлз де Лейси опять сделал мне предложение.

Нянюшка раздраженно прищелкнула языком, но ласково погладила светлые кудряшки, рассыпавшиеся по ее коленям.

— Надеюсь, ты сказала «нет».

— Конечно. Но почему он продолжает это делать? Мне нравится Джайлз, но…

— Он тебе как брат, — мудро заметила нянюшка. — И ты уже достаточно взрослая, чтобы это осознать, в отличие от юного лорда де Лейси. Но однажды он поймет, не волнуйся, моя хорошая. Тогда ему приглянется какая-нибудь молоденькая девушка, вероятно, младшая дочь лорда Лайелла — та, рыженькая, и он на ней женится.

— Жаль только, что он не торопится, — зевая, сказала Равина. — Ах, да, еще я дважды танцевала с мистером Робертом Данстером.

Пальцы нянюшки замерли на белом хлопке, который она скручивала в замысловатые узлы.

— Он ведь не кажется тебе привлекательным?

Равина посмотрела на затухающие угли и рассеянно потерла место, где оставила пятно кровь бизнесмена.

— Нет, конечно, нет. Он, безусловно, умный человек, богатый и влиятельный, но он ничем не проявил ко мне подобного рода интереса.

— А если бы проявил?

Равина тихонько рассмеялась, потом вздрогнула, вспомнив горячие руки промышленника и воротник рубашки, врезавшийся в розовую мясистую шею.

— О, нет, нянюшка. Я никогда бы за него не вышла. Я знаю, что многие девушки из высшего общества выходят замуж ради титулов или чтобы объединить два влиятельных рода, но я хочу влюбиться. Я хочу испытать всю страсть, драматизм и желание, о которых я читала в таких книгах, как «Джен Эйр» и «Грозовой перевал».

— Чепуха, — сказала нянюшка Джонсон, едва заметно улыбнувшись. — Бегом в постель, иначе сделаешься такой страшной от недосыпания, что никто не захочет брать тебя в жены, и останешься ты старой девой.

Той ночью, когда Равина лежала в постели и смотрела в окно на звездное небо, она понимала, что сказанное нянюшкой Джонсон — правда. Глупо было бы с ее стороны не осознавать факта, что руку и сердце единственной наследницы графа Эшли рады заполучить многие мужчины. Ее отец был влиятельным в политической среде человеком. Равина не могла сказать, чем именно он занимался в министерстве иностранных дел, но доподлинно знала, что люди со всего света приезжали к ним в дом, чтобы попросить совета и помощи.

Любой, кто женится на дочери графа Эшли, имеет исключительные шансы на стремительное продвижение по карьерной лестнице. Равина с шестнадцатилетнего возраста усвоила, что получить предложение о браке вовсе не сложно. Но искушения сказать «да» она еще никогда не испытывала. Девушка всегда задавала себе один и тот же вопрос: «Буду ли я счастлива с ним? Удовлетворюсь ли я тем, чтобы принадлежать ему и только ему? Делать то, что хочет он, а не то, чего хочется мне, и сосредоточиться на его образе жизни вместо того, чтобы наслаждаться данной мне свободой поступать в точности, как интересно мне, и не спрашивать никакого мужчину, нравится ли это и ему».