Филиппа Грегори - Королевская шутиха

Легкий звук шагов заставил его обернуться, опустить платье Елизаветы и заслонить ее своей спиной. Каждый увидевший сейчас принцессу легко прочел бы у нее на лице нескрываемое и необузданное желание. Томас боялся, что к ним подошла королева, его тайная жена, любовь которой он ежедневно предавал, соблазняя у нее под носом ее падчерицу и подопечную. Но королева Екатерина ничего этого не видела (или предпочитала не видеть). Она настолько любила Томаса, что, даже сидя у постели умирающего Генриха VIII, думала не о муже, а о Сеймуре.

К счастью, это была не королева. По дорожке шла другая девочка, младше Елизаветы и совершенно незнакомая. На вид ей было лет девять. От солнца ее защищала белая испанская шапочка с тесемками под подбородком. Из-под шапочки на Томаса и Елизавету глядели большие, серьезные черные глаза. В руке девочка держала две книги, перевязанные особой лентой, какой пользовались книготорговцы. Казалось, этот ребенок понял все, что происходило между Елизаветой и Томасом, и смотрел на них с холодным интересом.

— Откуда ты взялась, прелестное дитя? — с ложной приветливостью спросил девочку Томас. — Я даже испугался. Подумал, что ты фея. Это только феи умеют появляться столь неожиданно.

Девочка наморщила лоб, слушая его быструю, громкую речь, затем ответила медленно, с сильным испанским акцентом:

— Прошу прощения, сэр. Мой отец велел мне отнести эти книги сэру Томасу Сеймуру. Ваши люди сказали, что я найду вас в саду.

Девочка протянула ему книги. Томасу Сеймуру пришлось шагнуть вперед и забрать их у нее.

— А, так ты — дочка книготорговца, — все тем же наигранно-веселым голосом сказал Томас. — Причем испанского книготорговца.

Девочка молча кивнула. Лицо ее не утратило серьезного, совсем не детского выражения.

— На что ты так внимательно смотришь, дитя мое? — спросил Томас, прекрасно понимая, что маленькая испанка заметила Елизавету, торопливо расправляющую платье.

— Я смотрела на вас, сэр, но увидела очень страшную вещь.

— И что же ты увидела?

На мгновение Сеймур со страхом подумал, что юная книгоноша увидела, как он лез под юбку к английской принцессе. Увидеть, как он ласкал рыжие волосы на лобке Елизаветы… зрелище явно не для детских глаз.

— Я увидела позади вас плаху, — вдруг сказала девочка.

Она повернулась и молча зашагала обратно, поскольку выполнила поручение отца, и теперь ничто ее больше не держало в этом красивом, пронизанном солнцем саду.

Том Сеймур повернулся к Елизавете. Та пыталась пятерней расчесать свои взлохмаченные волосы. Ее пальцы все еще дрожали от желания. Она тут же вновь протянула руки к Сеймуру, требуя новой порции ласк.

— Ты слышала? — спросил он.

Ее глаза сузились до щелочек.

— Нет, — томно ответила Елизавета. — А разве этот странный ребенок что-то говорил?

— Всего-навсего то, что у меня за спиной она увидела плаху!

Томасу не хотелось показывать свой испуг от слов маленькой испанки.

Услышав про плаху, Елизавета мгновенно напряглась.

— Что? С чего эта девчонка заговорила про плаху?

— Поди узнай, — пожал он плечами. — Глупая маленькая ведьма. Она же иностранка. Перепутала слова. Наверное, хотела сказать: трон! Возможно, увидела меня сидящим на троне!

Шутка не возымела успеха, равно как и его попытка объяснить все плохим знанием языка. В представлениях Елизаветы трон и плаха являлись близкими соседями. Ее желание погасло. Лицо от страха пожелтело.

— Кто она такая? — испуганно спросила Елизавета. — Кто ее подослал?

Томас Сеймур обернулся, ища глазами книгоношу, но аллея была пуста. А с другой стороны к ним медленно шла его жена, торжественно неся свой беременный живот.

— Ей — ни слова, — шепнул он Елизавете.

При первых же признаках опасности принцесса внутренне собралась. Она расправила платье и нацепила на лицо невинную улыбку. Елизавета знала: чтобы выжить, нужно играть роль. Томас всегда мог рассчитывать на ее двойственную натуру. Невзирая на свои четырнадцать лет, она уже прошла солидную школу обмана. Ей было всего два года, когда казнили ее мать. Так что учеба в этой школе продолжалась двенадцать лет. К тому же Елизавета была дочерью искусной лгуньи. «Яблочко от яблони недалеко падает», — с презрением подумал Сеймур. Возможно, она и испытывала плотские желания, но опасность и честолюбие будоражили ее сильнее, нежели похоть. Томас взял Елизавету за руку и повел навстречу Екатерине.

— А я все-таки ее поймал! — крикнул он, кое-как соорудив веселое выражение лица.