Конни Брокуэй: Всю ночь напролет

Энн нисколько нс сомневалась в том, что миссис Кашман охотно отправилась бы даже в Испанию, предложи ей это Берк. Во всяком случае, она почти тут же покинула комнату. Джеймисон выждал еще некоторое время, после чего неуклюжей походкой направился к выходу.

Перед тем как удалиться, Ноулз остановился рядом с четой Сьюардов.

— Рад был с вами познакомиться, миссис Сьюард, — произнес он.

Энн не знала ни его титула, ни положения в обществе, но он пришел на помощь Джеку, а это было сейчас для нее самым главным. Она присела в реверансе, и Ноулз ей улыбнулся.

— У вашей супруги столь же изысканные манеры, как и у вас, Джек. Только представьте себе, какие у вас пойдут дети! — Он снова улыбнулся и добавил: — Джеймисон наверняка решит, что вы будете добиваться его… устранения. Он постарается вам помешать.

— Я в этом уверен, сэр, — ответил Джек невозмутимо. — Но я не стану этого делать. Разве только если он… — На какое-то мгновение его взгляд задержался на Энн.

— Да, я понимаю. Я и не думал, что вы в самом деле способны на такое — ведь он как-никак ваш отец. И все же меня это не слишком бы удивило.

«Его бы не удивило, если бы Джек стал искать гибели человека, который заменил ему отца?» — в ужасе спрашивала себя Энн. Неужели все эти люди так плохо знают Джека?

Ноулз остановился уже у двери. Он выглянул в коридор и затем, убедившись в том, что там не было ни души, повернулся к Сьюардам:

— Чтобы избежать дальнейших неприятностей, Джек, мне, пожалуй, стоит подумать об отставке. И не откладывая.

И с этими словами он удалился.

В тот вечер густой туман опустился раньше обычного. Он быстро растекался по земле, окутывал стены домов и все вокруг плотным бархатным покровом. Энн и Джек стояли на балконе городского особняка Стрэнда, наблюдая за тем, как целый мир под ними постепенно исчезает под молочно-белой пеленой. Самого Стрэнда с ними не было. Он предпочел отправиться в свой клуб, заявив, что отдает дом в их полное распоряжение.

Руки Джека обвили Энн за талию, привлекая к себе. Капельки тумана оседали росой на ее щеках. Взошла луна, и случайный луч, упав на лицо Энн, высветил в ее глазах такие неведомые глубины, что Джек не пожалел бы жизни, чтобы постичь их до конца.

— А как насчет приюта? — спросила она слегка встревоженно. — Ты уверен в том, что Джулии Нэпп будет позволено им управлять?

— Да, — отозвался Джек, коснувшись губами ее лица. — Бумаги, что ты подписала раньше, передают ей все права на управление приютом.

Энн коротко кивнула. Туман уже успел подобраться к балкону, и его тонкие струйки вились вокруг их лодыжек, словно белые призрачные кошки.

— Ты действительно сумеешь это устроить? — прошептала Энн, положив руку мужу на грудь. Он нежно накрыл ее своей ладонью, опустил голову и поцеловал кончики ее пальцев. — Ты можешь заставить людей просто так взять и исчезнуть?

Джек улыбнулся.

— Энн, я мастер своего дела. Уж это-то, во всяком случае, мне вполне по силам. — Он вдруг помрачнел. — Но если мы исчезнем, то навсегда. Нам придется бросить все: имущество, друзей…

— А кошечку? — осведомилась она, не скрывая волнения. — Мы возьмем с собой серую кошечку?

— Да, но только ее, — ответил Джек серьезно. — Иначе у нас ничего не выйдет.

— Я знаю. — Из груди Энн вырвался долгий судорожный вздох.

Он приподнял ее подбородок, чтобы лучше рассмотреть ее лицо. Его красавица Энн. Его воровка. И его жена.

— Тогда оглянись назад в последний раз, Энн. Попрощайся со всем, что тебе дорого.

Но вместо этого она подняла глаза на него, потому что все самое дорогое в ее жизни стояло сейчас перед ней. Ее взгляд был долгим и преданным, в ее душе все пело от счастья любить и быть любимой.

Джон Кашман — личность не вымышленная. Он был отдан под суд, признан виновным в государственной измене и приговорен к смертной казни при обстоятельствах, весьма сходных с изложенными в данном повествовании. Недавние исследования позволяют сделать вывод, что король Георг Третий страдал тяжким недугом, симптомами которого были галлюцинации и нервно-психическое расстройство. Исторические документы в достаточной степени подтверждают взаимную неприязнь, существовавшую между королем Георгом и его сыном, принцем-регентом. Заставив немощного, лишенного власти и потерявшего разум монарха решиться в минуту просветления на акт милосердия, я использовала извечный авторский прием из разряда «Что было бы, если…». Надеюсь, результаты покажутся читателям достаточно занимательными.