Ги Бретон - Загадочные женщины XIX века

Первый скандал произошел 13 января. Вот что пишет об этом острый на язык Вьель-Кастель:

«В свете объектом пересудов стала графиня мадам де Нансути, урожденная Перрон. Уже некоторое время она ведет себя подчеркнуто набожно, почти не бывает в свете и не носит больше драгоценностей. Муж заявил, что хочет видеть ее украшения, но ему было в этом отказано. Он впал в ярость, завладел ключом от секретера — и что же? Украшений в нем не было! Он искал повсюду, но безрезультатно. Мадам де Нансути отказывается объяснить, куда подевались драгоценности.

Граф Нансути посоветовался с комиссаром полиции, и тот предложил обыскать дом. Мадам де Нансути, холодная и высокомерная, бесстрастно отнеслась к происходящему. Драгоценности были найдены в комнате горничной, которая заявила, что они были подарены ей хозяйкой.

На это граф де Нансути возразил:

— Если бы ваша хозяйка подарила вам все эти украшения, то она сказала бы нам об этом, ведь она знала, что комиссар полиции собирается обыскать весь дом. Вы украли их!

Горничная, поняв, что пахнет тюрьмой и судом присяжных, вне себя от испуга, закричала:

— Ну что ж! Раз дело оборачивается таким образом и мадам не пришла мне на помощь, я скажу вам правду. Эти драгоценности действительно принадлежат мне. Мадам хотела, чтобы я стала ее любовницей, и, чтобы добиться моего согласия, она дарила мне все эти украшения.

Услышав это заявление, все спустились в спальню графини, которая, утратив свою невозмутимость, билась в истерике.

Горничная, ободренная успехом, назвала всех дам, с которыми она состояла в любовной связи, среди них и маркизу д'Ада. Она не собиралась расставаться с драгоценностями и потребовала еще 80000 франков за свое молчание…»

Вторым скандалом свет также был обязан даме с не совсем обычными наклонностями. Он разразился 31 января. В этот день при дворе стало известно, что маркиза де Бомон, урожденная Дюпюйтрен, была захвачена врасплох в тот момент, когда она расточала нежности девицам.

Двор ходил ходуном от смеха. Но главе государства трудно рассчитывать на то, что порочность нравов его подданных будет вечно развлекать страну. Вскоре обо всех этих историях было забыто, и двор вновь принялся иронизировать по поводу бесплодия императрицы.

В апреле отчаявшиеся супруги отправились в Лондон, куда пригласила их королева Виктория. Их приняли очень сердечно, и как-то вечером они поведали королеве, которая была весьма плодовита, о своем горе. Виктория не стала прибегать к эвфемизмам. Она обернулась к императору и сказала:

— С этим очень просто справиться. Подложите под таз императрицы подушечку.

И это был очень хороший совет, так что спустя два месяца Евгения, ликуя, сообщила императору, что он скоро станет отцом.

8 сентября 1855 года после осады, длившейся целый год, зуавы Мак-Магона заняли Севастополь.

Крымская война близилась к концу. Стали поговаривать о созыве конгресса полномочных представителей воюющих стран для «урегулирования восточного вопроса и прекращения военных действий». «Мир, к которому мы стремимся, — писал один оптимистично настроенный журналист, — гарантирует Европе стабильность на ближайшую тысячу лет. Кроме того, благодаря ему будет навсегда стерто воспоминание о позорном Венском Конгрессе».

Мирный договор, о котором все мечтали, оказал решающее влияние на судьбу восемнадцатилетней пьемонтки, которую друзья называли «самой очаровательной женщиной Европы».

Ее звали Вирджиния Олдойни, она жила в Турине, была окружена поклонниками и с 9 января 1854 года, с того дня, когда состоялась ее свадьба, носила титул графини Кастильской.

В детстве она была странным ребенком. В том возрасте, когда девочки еще играют в куклы, за будущей графиней, красота которой уже тогда поражала мужчин, ухаживали, как за взрослой женщиной. Прекрасно понимая, какой огонь вспыхивает в сердцах ее поклонников, она, по словам очевидцев, говорила, презрительно улыбаясь, сощурив зеленые глаза:

— Потерпите немного… Скоро я вырасту…

И многие едва удерживались, чтобы не крикнуть:

— Быстрее! Быстрее!

В шестнадцать лет она была так хороша, что тем, кто имел предрасположенность к апоплексическим ударам, противопоказано было смотреть на нее.

В это время она вышла замуж за Франсуа Вераси, графа Кастильского, состоявшего в тесных связях с домом пьемонтского короля, Виктора-Эммануила. Франсуа Вераси был старше ее на десять лет.