Элоиза Джеймс - Поцелуй герцога

— Что вы, миледи, — успокоил миссис Литтон герцог. — Разве матери дано знать, что на сердце у дочери?

Миссис Литтон открыла было рот, чтобы поспорить: ведь она-то познала самые глубины сердца Оливии и убедилась, что там не было ничего, кроме таблички с выгравированными на ней словами «будущая герцогиня Кантервик».

Однако герцог вежливо, но твердо поднял руку и повернулся к Оливии. Она снова присела в изысканном реверансе.

— Я поговорю с мисс Литтон в вашей библиотеке, — объявил его милость. — А ты, Руперт, — тут он чуть было не прищелкнул пальцами, — сообщи мистеру Литтону о ситуации во Франции. Дорогой сэр, маркиз изучал происходящие там события с большим энтузиазмом, и я уверен, сможет просветить вас о серьезных опасностях перехода Ла-Манша.

Они вышли из комнаты под болтовню Руперта. В библиотеке Оливия позволила себе занять стул, а герцог остался стоять в своей любимой позе, расставив ноги и заложив руки за спину, словно находился на носу корабля.

Вообще-то он стал бы неплохим капитаном. Этот нос легко бы учуял ветер, несущий шторм или гниющие товары в трюме.

— Если тебя это беспокоит, дорогая, Руперт не появится вблизи французского берега, — заявил герцог.

Оливия кивнула.

— Рада это слышать.

— Он отправляется в Португалию.

— В Португалию? — Она была права, когда думала, что Руперта станут держать подальше от Франции.

— Французы сражаются неподалеку в Испании. Но Руперт высадится на побережье Португалии и останется там. Он хочет быть рядом с Веллингтоном, но я просто не могу этого позволить.

Оливия склонила голову.

Герцог переминался с ноги на ногу, и она впервые увидела неуверенность на его лице.

— Вот увидишь, Руперт послушный парень. Обычно он спокойно делает все, что ему говорят. Даже научился танцевать. Конечно, не кадриль, зато почти все остальное. Но когда он вобьет себе что-то в голову, то не отступит. И вот в чем проблема: он внушил себе, что не женится, пока не стяжает воинскую славу.

Оливия и бровью не повела, однако герцог что-то уловил в ее лице.

— Удивительно, правда? Во всем виноваты учителя, которые вбили ему в голову историю нашей семьи. Первый герцог повел в битву пятьсот человек, и это было величайшее поражение. Но конечно, между нами мы называем ту битву доблестной. По крайней мере, так поступали глупцы учителя. Руперт хочет повести в бой солдат и добиться славы.

Внезапно Оливии стало жаль герцога. Конечно, он не одобрил бы подобного проявления чувств.

— Возможно, он сумеет поучаствовать в небольшой схватке? — предположила она.

— Я думал о том же, — вздохнул герцог. — Я приложил немало усилий, но зато он возглавит отряд в сотню человек.

— И что он будет с ними делать?

— Поведет в бой. В Португалии, подальше от солдат, которые способны нанести ответный удар.

— Ясно.

— Конечно, я переживаю всякий раз, выпуская его из виду.

Оливия бы тоже переживала, если хотя бы немного любила Руперта. Он был из тех, кто способен на самоубийство. Конечно, в мыслях у него этого не было, но он мог появиться в монастыре кармелитов с украшенной драгоценными камнями табакеркой и бриллиантовой брошью на галстуке. Настоящее самоубийство.

Герцог постучал тростью о плиты у камина, словно пытался выровнять камни.

— По правде говоря, опасаюсь, что Руперт не согласится на брак, если я заставлю его пойти к алтарю.

Оливия снова кивнула.

Герцог бросил на нее беглый взгляд и снова как следует ударил палкой по камням.

— Конечно, я мог бы привезти его в церковь, но не удивлюсь, если в самый решающий момент он скажет «нет», даже если в соборе Святого Павла будет полно свидетелей. Он с радостью пояснит всем, почему отказывается произнести клятву, ведь он собирается жениться на тебе, после того как добьется… — Голос герцога ослабел.

— Воинской славы, — подсказала Оливия. Ей действительно было очень жаль герцога. Никто не заслуживал подобного унижения.

— Точно. — Раздался очередной стук и треск дерева.

— Не сомневаюсь, что из Португалии маркиз вернется, довольный своими подвигами, — сказала Оливия. Если кто-нибудь убедит его, что поход по сельской дороге является доблестной атакой невидимого врага, Руперт вернется домой счастливым.

— Уверен, ты права. — Герцог прислонил треснувшую трость к камину и сел напротив Оливии. — Но я бы хотел попросить у тебя нечто, о чем джентльмену не пристало говорить с юной леди.

— Это имеет отношение к общему праву? — поинтересовалась Оливия.