Ширли Басби: Всегда, когда любишь

Адам стонал от удовольствия, ощущая на плечах и спине руки Саванны. Она то нежно гладила его, то впивалась ногтями в кожу, когда он покусывал ее восхитительные соски. Наконец он не выдержал и сорвал с нее платье, змейкой свернувшееся у ее ног.

Словами не передать, какой восторг охватил Адама, какое он испытал блаженство, когда увидел Саванну без одежды, во всем ее великолепии, ощутив под ладонями ее нежное податливое тело. Он смотрел на нее, не в силах унять бившую его дрожь и не довольствуясь больше поцелуями и жаркими ласками. Он хотел ее всю. Жаждал с ней слиться, насладиться теплом ее лона, воспарить к небесам.

Смутно сознавая, что делает, Адам повернул Саванну и бережно опустил на стол так, что ее длинные стройные ноги свешивались вниз, а сверкающие волосы разметались вокруг плеч. Теперь он мог любоваться ее чудесным телом, сводившим его с ума. Выпуклостями грудей, пышными бедрами, огненными завитками между ног. В этот момент Саванна являла собой картину, поистине эротическую, о которой Адам и мечтать не мог. Он склонился над ней и продолжал осыпать поцелуями, в то время как она, изнемогая от страсти, щекотала его соски, исторгая из его груди стоны. Затем руки ее скользнули к темной дорожке волос, уходившей вниз, потом дальше, пока не добрались до живого бугорка, рвавшегося на волю. Саванна принялась гладить его, от чего пришла в еще большее возбуждение, которое передалось и Адаму.

Заниматься любовью на столе оказалось гораздо приятнее, чем в постели. Во всяком случае, острота ощущений не шла ни в какое сравнение. Адам устроился между ее свисающими со стола ногами, и она ощущала грудью и животом жар его тела, а спиной прохладу полированного стола. До близости с Адамом Саванна и представить себе не могла, что соски в определенной ситуации могут превратиться в источник наслаждения. Когда же Адам стал пробираться к огненным завиткам между бедер, медленно скользя пальцами по ноге, затрепетала, выгнула спину и стала тихонько постанывать от удовольствия.

Адам не мог больше сдерживаться, рывком стянул с себя бриджи, слегка приподнял бедра Саванны, закрыл глаза и, исполненный восторга, вошел в ее лоно. Наконец-то он испытал блаженство, к которому так долго стремился, и, словно в молитве, зашептал:

— О Боже! О Боже! Любимая, любимая, любимая…

Только поэту под силу придать возвышенность извечному влечению мужчины и женщины друг к другу. Воспеть их слияние как нечто прекрасное, благородное, а их животную страсть — как полет духа. Саванна замерла в ожидании экстаза, даря Адаму ни с чем не сравнимое наслаждение и поощряя его, когда он вновь и вновь проникал в ее лоно. Оба, в плену неистовой страсти, приближались к финишу, но Адам не спешил, пустив в ход весь свой сексуальный опыт, чтобы довести жену до экстаза, и был уже у цели. Его копье било без промаха, и каждый удар исторгал из ее груди слабый стон.

Она закрыла глаза, вся напряглась и неслась на волнах желания все выше и выше, к вершине блаженства. И вот с последним мощным ударом копья желанный миг наступил. Все вокруг засверкало, потом озарилось розовым светом. Саванна вскрикнула. Это был крик восторга и ликования.

Потрясенный, Адам невольно залюбовался ее лицом. Оно светилось тихой радостью, смешанной с изумлением. Адам впился в ее губы губами и наконец пришел к финишу.

Ураган страсти промчался над ними, и теперь оба лежали умиротворенные. Все еще сжимая ее бедра, Адам пробежался губами по ее нежной, бархатной шее. Это было так приятно. Но постепенно Саванна стала возвращаться к реальности, дыхание ее успокоилось, и она едва не умерла от стыда, когда наконец осознала, что лежит на столе совершенно голая в непристойной позе, после того как, одурманенная его ласками, отдалась ему. Первым побуждением Саванны было поскорее бежать от него и забыть о том, что случилось.

Щеки ее вспыхнули. Она простить себе не могла, что так низко пала. Какой позор! Она попыталась высвободиться из его объятий, и тут Адам тоже спустился с неба на землю.

Его изорванный костюм стал свидетелем этой безобразной сцены. Адам быстро поднялся, надел бриджи и хотел помочь Саванне одеться, но она оттолкнула его, соскочила со стола, подобрала с пола свое изодранное платье и, стараясь не смотреть на Адама, с проклятиями стала его натягивать.

Руки не слушались ее, движения были беспорядочными, как и мысли, она никак не могла сосредоточиться. Наконец она натянула злополучное платье через голову и стремглав вылетела из комнаты.