Сьюзен Джонсон: Серебряное пламя

Казалось, все складывалось удачно для запланированного будущего Импрес: приехал Этьен, прекрасно выглядевший в вечернем костюме, лишний раз, подтверждая своим видом репутацию самого красивого и обаятельного мужчины Парижа. Он был внимателен к детям и дружелюбен с Импрес, полностью посвятив себя на этот вечер обязанностям сопровождающего, собеседника и партнера по танцам. И Импрес искренне смеялась, что, как она думала, будет невозможно после предыдущей ночи.

В признание своих новых намерений Импрес отбросила траур и надела жизнерадостное платье из алого шелка, украшенное черным кружевом и несколькими ярдами серебряных лент, — экстравагантный вечерний туалет, который очень соответствовал ее приподнятому настроению и розам Этьена. Они украшали ее волосы и корсаж сильно декольтированного платья. Когда она под руку с Этьеном вошла в зал, внезапно наступившее молчание показало, что все гости поняли, что герцог де Век выиграл клубное пари. При виде вышедшей из траура бывшей графини де Жордан у всех присутствующих захватило дух. Прекрасные волосы и кожа подчеркивались интенсивным красным цветом платья, а изумительное кружево добавляло в ее облик порочности.

— Ну, эта девушка восстановила семейную судьбу — и сторицей, если привлекла к себе внимание де Века. Он очень великодушный человек. — Сказавшая эти слова, рассматривала Импрес через отделанный эмалью лорнет.

— Она так же дерзка, как и ее отец, и очень обращает на себя внимание… все-таки наследственность много значит, — заметила ее собеседница, в свою очередь разглядывая Импрес. — Кто, кроме Максимилиана де Жордана решился бы увести девушку, обрученную с сыном английского посла? Все пытались флиртовать с дочерью английского графа, которая была самой прекрасной девушкой Парижа в тот сезон, — продолжила она, критически изучая Импрес взглядом вдовы, перед глазами которой прошли десятки красивых девушек, — но каждый понимал границы этого флирта. Только Макс мог позволить себе хотеть то, чего не пристало, — закончила она с видом пожилого человека, обсуждавшего прошлое так, словно оно было настоящим.

Обе владелицы лорнетов одновременно подвинулись поближе, желая оценить великолепную дочь Максимилиана де Жордана, которая в объятиях герцога де Века провальсировала от них так близко, что они почувствовали запах роз.

— Я люблю танцевать, Этьен. — Импрес улыбнулась партнеру. — Вы прекрасно танцуете.

Его ответная улыбка была ободряющей, глаза под немного прикрытыми веками были полны восхищения тем, что она получает удовольствие от танцев. Веселье искрилось в ней, словно шампанское, и Импрес была так хороша, что ему захотелось поцеловать ее. Розы были выбраны превосходно; их цвет изумительно гармонировал с волосами и кожей.

— А ваша жена не будет возражать? — деликатно спросила Импрес, потому что это был их десятый подряд танец, и она только сейчас заметила, что Изабелла также присутствует на балу. Когда герцог предложил сопровождать ее, она предположила, что жены Этьена нет в Париже или она приглашена куда-нибудь еще, и хотя Импрес понимала, что их брак носит династический характер, но все же ей было не по себе от неопределенности, какой декорум требуется соблюдать в присутствии обоих супругов.

— Возражать против чего? — отсутствующе ответил герцог, так как его внимание сосредоточилось на высоком темноволосом молодом человеке индейского происхождения, вошедшем в танцевальный зал из карточной комнаты.

Импрес все более убеждалась в том, что сделала правильный выбор. Сегодня она получит огромное удовольствие. Этьен не только превосходный танцор, он все время развлекает ее, так что она вообще и не думает о Трее.

Как все легко идет, подумала она самодовольно и упрекнула себя, что не видела ранее преимуществ такого восхитительного мужчины, как Этьен.

Однако самодовольство сразу же покинуло ее, когда она заметила темную голову Трея, склонившуюся к светлым, как одуванчик, волосам красивой молодой женщины с вызывающе оголенными плечами, которые он обнимал, улыбаясь ей. Пораженная интимностью его улыбки и собственническим положением его рук, Импрес сбилась, нарушив ритм танца, и наступила на ногу Этьену. С улыбкой извинившись перед ним, она заставила себя отвести взгляд от поразительной картины — дама, которую прижимал к себе в танце Трей, была Клотильда Шиме, пользующаяся огромным успехом в Европе богатая наследница. Клотильду считали отпрыском прибалтийской аристократической семьи, что подтверждалось не только ее белыми волосами, но и диковатым нравом.