Роберта Джеллис: Рыцарская честь

Он потянулся и помахал руками, чтобы расслабить мышцы спины. Тут он заметил, что весь забрызган запекшейся кровью. Поморщившись, он позвонил в колокольчик и велел слугам приготовить ванну. В комнате было прохладно, и придется позябнуть, но лучше быть озябшим, чем перепачканным, хотя и обрызган он кровью врага, что для рыцаря даже почетно. Да и мыться было не так уж холодно, и граф разнежился в горячей душистой ванне возле ярко горящего очага. Открылась дверь, и Херефорд вздрогнул: в памяти свеж был удар ножа де Кальдо, и он стал осторожнее. Пришел Генрих, и Херефорд облегченно протянул ему мокрую руку.

— С добрым утром, милорд, с прекрасным, чудным благословенным утром!

— Для тебя, может, и так, а для всего света идет холодный дождь.

Генрих говорил странно натянутым тоном, но Херефорд пребывал в блаженстве и не заметил этого.

— Ну тогда с хорошим дождем, благодатным для поздних цветов и растений, — продолжал благодушествовать Херефорд.

Генрих нервно ходил по комнате, подбирал разбросанные вещи Херефорда, разглядывал его доспехи и оружие, шаркал ногами по тростниковой подстилке. Херефорд привык к беспокойному поведению повелителя и не обращал на него внимания, почесываясь в ванне, потом взял приготовленную большую мягкую простыню, закутался в нее и стал вытираться.

— Есть новости из Фарингдона?

Херефорд их пока не ждал, ему не хотелось расставаться с этим покоем. Все страхи и опасения опоздать оставили его, и у него еще не было настроения начать обдумывать новую кампанию. Но только пока, потому что помимо удовольствия от покоя он сохранял бодрую готовность обрядиться в свои доспехи и весело кинуться в бой, чему уже не мешали мрачные тени сомнений. Не знал Херефорд, откуда явились к нему эти тени и куда они подевались. Он знал только, что кризис наступил в сражении под Девайзисом, и кризис этот он пережил.

— Из Фарингдона? Нет, никаких вестей оттуда я не получал. Знаешь, Роджер…

Тут неуверенность в голосе патрона уже от Херефорда не ускользнула. Он быстро повернулся к Генриху, ожидая услышать от него неприятное известие, но совсем не был приготовлен встретить беду.

— В чем дело? — Он все еще улыбался. — На что непредвиденное мы натолкнулись? Юстас сбежал? Стефан у ворот?

— Я срочно выезжаю на побережье и с первым попутным ветром возвращаюсь во Францию.

Наступила мертвая тишина, слышно было, как в очаге тихо потрескивает огонь. Улыбка еще блуждала на лице Херефорда, но уже бессмысленная, а голубые глаза стали темными и пустыми. В очаге громко треснуло, и на пол брызнули искры, заставив Херефорда отпрыгнуть.

— Я не ослышался? — Он спросил четко, старательно выговаривая слова. — Уезжаете просто так? Вам надоело заниматься с нами этой игрой?

— Роджер, Господом Богом заклинаю, не надо меня терзать. Не смей думать, что делаю это по доброй воле… в этот момент, когда наша цель на расстоянии вытянутой руки…

— Тогда и не уезжайте… Ну кто может заставить вас уехать? И мы даже разговор этот вспоминать не будем!

Встретились и скрестились два твердых взгляда серых и голубых глаз, и серые глаза не уступили. Упрямый и настойчивый Генрих был непоколебим. Он был расстроен, объяснение ему было неприятно, но все это он уже перестрадал ночью, и решение его осталось окончательным.

— Отец просит меня срочно вернуться домой. Письмо пришло вскорости после нашего выступления из Глостера, там сочли его неспешным, сразу мне не переправили, потом осада…

В душе Херефорда еще трепыхалась слабенькая надежда.

— Ну ясно! Он прослышал, что все будто сговорились против нас. Естественно, ему захотелось вытащить вас из безнадежного предприятия. Ну а теперь-то… Напишите ему, как мы преуспели. Ему больше нечего опасаться!

Генрих мотнул головой, и надежда умерла, едва родившись.

— Неужели я потревожил бы тебя из-за такого пустяка? Он просит вернуться совсем по другой причине. Прошел слух, даже больше чем просто слух, что королева Франции Элеонора, родовые владения которой больше всего царства Людовика, решила бросить мужа и взять нового супруга. У них уже давно нелады, а отец все это пронюхал. Этот благочестивый дурак Людовик надумал отправиться в новый крестовый поход, оставляя страну разваливаться на части, и тут они должны разойтись окончательно. Папа Евгений обещает Людовику все уладить, но леди Элеонора втайне собирается сделать по-своему. Отец думает, что она может выйти за меня, если я ей понравлюсь.