Уильям Локк - Вивьетта

— Вы должны дать обещание тому или другому выйти за него замуж и этим положить конец напряженному состоянию, — сказала ей немного позже Екатерина, когда помощник священника ушел с мисс Уэйр посмотреть ее теплицы.

— Мне бы хотелось, чтобы можно было выйти замуж за обоих, — сказала Вивьетта. — Жить по очереди то с одним, то с другим, например по месяцу. Это было бы идеально.

— Это было бы возмутительно! — воскликнула Екатерина. — Как могла такая мысль возникнуть у вас в голове?

— Я думаю, такая мысль должна родиться в голове каждой женщины, в которую влюблены одновременно двое мужчин, одинаково дорогих ей. Я вчера сказала, что великое счастье быть женщиной. Теперь я вижу, что это нелегкая задача.

— Ради Бога, дитя, решайте поскорее, — проговорила Екатерина.

Вивьетта вздохнула. Кому быть избранником? Дику ли, с его глубокой любовью, неуклюжей нежностью и большими руками, дающими защиту, или Остину с его видом победителя, с его остроумием, его очарованием, его чуткостью? Остин сможет дать ей роскошь, так манившую ее чувственную натуру, общественное положение, блестящую жизнь в Лондоне. Что мог дать ей Дик? Всегда будет наслаждением наряжаться для Остина. Дик будет доволен, если она станет носить платье, сшитое из тряпок и полотенец. С другой стороны, что сможет она дать тому и другому? Она поставила себе этот вопрос. Она не была расчетлива или бессердечна. Она с радостью отдавала себя и любила быть щедрой. Что могла она дать Остину? Что могла она дать Дику? Эти вопросы, когда она трезво рассуждала, отодвигали на задний план остальные.

Когда дождь перестал и бледное солнце осушило дорожки, она вышла в сад и стала обдумывать положение. Она снова вздохнула, и не один раз. Если бы только они оставили ее в покое и согласились подождать ее ответа полгода!..

Ее размышления прервало появление у ворот телеграфиста, прикатившего на велосипеде. Он дал ей телеграмму, которая была адресована Остину. Сердце ее усиленно забилось. Она пошла в дом, держа в руке желтый конверт, заключающий в себе судьбу Дика, и поднялась в небольшую комнату второго этажа, которая служила кабинетом Остина еще со времен его юности. Она постучала. Голос Остина попросил войти. Он поднялся от письменного стола, за которым сидел, с пером в руке, перед чистым листом бумаги, и, не проронив ни слова, взял у нее телеграмму. Она с содроганием заметила, что он странно изменился. Исчезли быстрые, непринужденные манеры. Лицо его стало серым.

— Это та телеграмма, да? — спросила она, волнуясь.

— Да, — ответил он, передавая ей телеграмму. — От лорда Овертона.

Она прочла: "Как раз подходящий человек. Пришлите его завтра утром. Надеюсь, может отправиться немедленно".

— Ах, как великолепно! — вскричала Вивьетта с радостью. — Как великолепно! Слава Богу!

— Да, слава Богу, — серьезно согласился Остин. — Я забыл вам сказать, что лорд Овертон лично знает Дика, — прибавил он после непродолжительной паузы. — Они встретились у меня, когда Дик в последний раз был в Лондоне.

— Это добрые вести, — сказала Вивьетта. — Наконец я могу преподнести ему настоящий подарок ко дню рождения.

— Он не будет здесь завтра, — произнес Остин холодным, ровным тоном. — Он должен уехать вечерним поездом.

Вивьетта повторила:

— Вечерним?

— И по всей вероятности, ему придется сесть на пароход через день или два. Будет нецелесообразно, чтобы он вернулся сюда перед отъездом в Ванкувер.

Она приложила руку к сердцу, которое болезненно забилось.

— Значит… значит… мы его больше не увидим?

— Вероятно.

— Я не думала, что это все будет так сразу, — сказала она растерянно.

— Не думал и я. Но так лучше.

— Но возможно, что ему нужно некоторое время, чтобы устроить свои дела.

— Я об этом позабочусь, — сказал Остин.

— Как бы то ни было, я первая должна сообщить ему, — заявила Вивьетта.

— Вы сделаете мне большое одолжение, если предоставите это мне, — возразил Остин. — Я придаю этому особенное значение. Мне нужно до обеда переговорить с ним по весьма важному делу, и во время этого разговора я сообщу ему новость.

Он уже не был преданным и покорным слугой прекрасной доброй феи. Он говорил с холодным видом и властным тоном, совсем замораживая фантазии Вивьетты. Ее милая затея рассеялась, как дым, перед темным, непонятным происшествием. Она с необычайной готовностью согласилась.

— Но я окончательно разочарована, — сказала она.

— Милая Вивьетта, — ответил он мягче и задумчиво взглянув на нее, — удовольствия и даже радость жизни должны отступать на задний план перед трезвой, деловой стороной нашего существования. Это не очень весело, я знаю, но мы не можем изменить это.