Анри де Ренье - Полуночная свадьба

Закончив прогулку и выкурив две сигары, де Клере пошел домой и заперся в библиотеке, полной полок с книгами и картонов со старыми бумагами. Родословное древо занимало целый простенок. Клере принадлежали к хорошему роду, о чем красноречиво свидетельствовал портрет Клода де Клере, маршала королевской армии и командора святого Людовика. Его косоглазое бритое лицо, парик и красная лента не могли принадлежать проходимцу. Род их насчитывал и других славных представителей, в их числе значился Гектор де Клере, который, навоевавшись в Италии, вывез оттуда секрет изготовления стекла, прославившись замечательным стеклодувом. Он построил стекольный завод в Нижней Вандее. Дворяне-стекольщики обладали привилегией, согласно которой не теряли своего звания и благородства от соприкосновения с печью. Из рук этого искусного человека выходили блюда с рисунками, флаконы изумительной формы и прозрачности и всякого рода иные изящные и причудливые изделия. В Нантском музее его работы представлялись во всем блеске. Там же висел и его портрет, изображающий маленького коротконогого человечка с брыжжами вокруг шеи, в шляпе с перьями и с такими надутыми щеками, как если бы он только что выдул в тростниковую трубочку несколько занятных и законченных вещиц из числа тех, которые украшали королевский стол.

Прихлебывая из своего стакана и сожалея, что он не изготовлен искусным Гектором, Александр де Клере размышлял о женитьбе. Итак, он поехал в Палеструа. Дядя принял его очень радушно. Г-жа де Палеструа, всегда сухая и чопорная, окончательно очерствела. Клеманс, их дочери, исполнилось в ту пору девятнадцать лет. Александр не прочь был бы жениться на ней, так как любил хорошеньких женщин, а из девицы де Палеструа, пухленькой и свежей, обещала получиться особа вполне очаровательная. Александр провел в их семье неделю и уехал, увезя с собой приятное воспоминание о милом ротике кузины и ее гибком теле. Она присоединила к нему прядь своих белокурых волос. Александр довольствовался ее мелкими милостями, выпадающими на долю кузенов. Кроме того, г-н и г-жа де Палеструа много говорили о некоем г-не Бриньяне, который часто посещал замок и готовился к своим выборам в Палату депутатов. Его политическое будущее казалось многообещающим.

По возвращении в Ла Фрэ де Клере продолжал думать о своем проекте. Он отнюдь не стремился к браку по расчету, считая себя способным восстановить собственными силами благополучие своего рода. У него, впрочем, оставалось еще около пятнадцати тысяч франков годового дохода, и он не считал необходимым прибегать к помощи приданого будущей жены. Он скорее желал блестящего союза, который обеспечил бы ему поддержку хорошей родни. Итак, он предпринял поиски, и только по истечении двух лет, в 1873 году, ему посчастливилось найти подходящую партию. До тех пор он жил довольно скромно в Ла Фрэ. Единственной статьей его расхода были сигары. Он их выкуривал с десяток в день. Довольствуясь покоем, сигарами, воспоминаниями и планами на будущее, он чувствовал себя вполне удовлетворенным. Два раза в год он ездил в Париж, чтобы поддержать связи и развлечься в течение месяца.

Последнее пребывание его там оказалось особенно приятным. Он неожиданно встретил своего старого денщика, Гильома, который теперь отворял дверцы карет. Де Клере весело побеседовал с ним и, расставаясь, дал ему луидор, сигару и пожал ему руку. Другая встреча де Клере представлялась более необычайной и романтической.

Однажды вечером, когда он возвращался пешком в гостиницу, его остановила женщина высокого роста, с лицом под плотной вуалью и позвала за собой. Он последовал за ней. Они очутились на Вандомской площади. Квартира была скромной и полутемной, женщина — красивой и страстной. Г-н де Клере плохо понимал, у кого он находится. У девицы легкого поведения? У дамы из общества? Станет ли их свидание обыденным приключением для первого и таинственной минутной фантазией для второй? Ему вспомнились подобные истории, когда-то рассказанные друзьями. У светских дам бывают своеобразные капризы, и некоторые из них далеко заходят, чтобы удовлетворить свое странное любопытство. В смущении он решил назвать свое имя. Услышав его, незнакомка проявила изумление. Она задала ему несколько вопросов и спросила, не живет ли он в Ла Фрэ.

Де Клере узнал в ответ на свои откровения, что он находился в постели у знаменитой графини Роспильери, которая прежде удивляла мир своей роскошью и продавала свои милости императорам и королям. Вынужденная покинуть Францию в последние годы Империи из-за подозрения в шпионаже, она вернулась назад при Республике под настоящим своим именем — г-жи Варнерен. Та, которую звали тонкой итальянкой и божественной графиней, родилась за тридцать пять лет до того, в Вандее, в двух шагах от замка Ла Фрэ, на маленькой ферме, и сейчас еще принадлежавшей г-ну де Клере. Девочкой она пасла на ней свиней и доила коров. Де Клере заключил, что жизнь есть необычайная игра и что в ней все может случиться.