Анна Рэндол: Тайна ее поцелуя

Мисс Синклер в ярости прошипела:

— Этого не будет, черт побери!

— Именно так и будет. Потому что я должен охранять вас.

— Но я лишь согласилась сделать чертежи. Мне не нужен тюремщик.

— Вы должны быть живы, чтобы их сделать.

— Как же вы предполагаете обеспечить мою безопасность? Ведь одно только ваше присутствие может выдать меня. Из-за вас меня могут разоблачить. С вами риск намного увеличивается, неужели не понимаете?

Беннет невольно вздохнул.

— А вам надо понять следующее: то, что вы делаете для британцев, очень опасно, мисс Синклер. Скажите, с кем я встречался сегодня утром?

Мари с вызовом посмотрела на майора.

— С моей горничной, сэр.

— А что вы собираетесь делать сегодня после полудня?

Девушка фыркнула и заявила:

— Я буду занята.

— Чем же?

Она с вызовом вскинула подбородок.

— Это мое личное дело, и вас оно не касается.

— Мисс, что вы намереваетесь делать?

Беннет пристально взглянул на девушку, и этот его взгляд заставлял заговорить даже самых упорных из провинившихся солдат.

Но на мисс Синклер взгляд майора не произвел впечатления. Когда они подъехали к ее дому, она все еще молчала.

Беннет соскочил со ступеньки и помог девушке выйти из экипажа. Прикосновение к ней по-прежнему волновало его, и он чувствовал себя Прометеем, державшим похищенный огонь.

Мари попыталась высвободиться, но он еще крепче сжал ее запястье. Она поморщилась и сказала:

— Отпустите меня.

— Не отпущу, пока не узнаю, что вы собираетесь делать.

И пока он не убедится, что в этой женщине нет ничего особенного, кроме редкостного упрямства.

Мари резким движением высвободила руку, но Беннет тут же обхватил ее за талию, не давая сделать ни шага. Затем проговорил:

— Если вы не расскажете о своих планах, мы проведем здесь всю ночь.

Она ударила его кулаком в грудь, но ничего не добилась — он не ослабил свою хватку. Тяжело вздохнув, Мари сказала:

— Сегодня я останусь в моем доме, ясно?

— Что ж, вот и хорошо. А мои планы относительно вас мы обсудим завтра утром, ровно в девять.

Мари молча кивнула.

— Вы дадите мне слово, что не попытаетесь сбежать отсюда сегодня вечером? — спросил Беннет.

Она снова кивнула:

— Хорошо, даю слово.

Майор отпустил ее, и мисс Синклер шагнула к карете.

Не обращая внимания на ее протесты, Беннет помог ей вытащить из экипажа сэра Реджинальда. Тот осмотрелся, покачнулся и кое-как вошел в дом. Мари бросилась за ним, и было очень заметно, как под одеждой обрисовываются ее пышные бедра.

И было совершенно очевидно, что она не откажется от своих планов. Но что у нее за планы? Беннет этого не знал, зато точно знал, что должен будет все выяснить, должен будет следить за ней.

Проклятие! Он не сможет уйти от нее!

Мари взглянула на часы. До появления ее сторожа оставалось два часа, и она чувствовала себя виноватой.

Накануне она пообещала не выходить из дома вечером. Но она ведь ничего не говорила про утро, не так ли? Значит, она сдержала слово.

Мари заглянула к отцу и с облегчением вздохнула. Слава Богу, отец все еще спал. Девушка развязала узелок, спрятанный в складках ее одежды, и положила в него кусок круглого сыра и несколько ломтей твердой колбасы. Она не могла тратить время на еду.

Накрыв покрывалом голову, Мари открыла дверь и оглядела улицу. Никого. Ей надо было поговорить с Нейтаном. Если кто-то и мог заняться майором Прествудом, то этим человеком безусловно являлся агент британского министерства иностранных дел.

Мари пробиралась по улицам, уже заполненным людьми, старавшимися сделать покупки до наступления дневной жары. Она шла, опустив голову и прикрывшись вуалью, так что ее трудно было узнать.

Обогнув лавочку корзинщика, девушка пошла по узкому проходу, обходя вонючие лужи и пригибаясь под веревками, на которых сушилось белье.

Внезапно она насторожилась. Потом нагнулась, делая вид, что оправляет подол, и тут же оглянулась.

Люди толпились на рынке и у входа в проулок, но казалось, никто не обращал на нее особого внимания. Но все же за ней следили — она чувствовала это.

Мари пошла дальше. Шла неспешным и размеренным шагом. Затем резко повернулась, пытаясь разглядеть своего преследователя.

В темном проулке было тихо. И не было ни души.

«Но где же преследователи?» — думала Мари, и сердце ее гулко колотилось.

Проулок кончался тенистым двориком, и она нырнула в узкий проход между разросшимися кустами бугенвиллеи. Ветки цеплялись за ее рукава, и шипы царапали руки. А позади нее шуршали кусты — как будто кто-то пытался пройти следом за ней.