Симона Вилар - Лесная герцогиня

Она получала удовольствие от роскоши и комфорта, но боялась запеть, а значит — расслабиться и выдать себя. Ролло так любил ее голос! Ее власть над ним началась с восхищения ее пением, и у нее не было сил напомнить себе о том времени. Прошлое умерло, как и ее желание изливать душевные переживания в песне. Для всех она была лишь госпожа, прекрасная герцогиня, у которой, даже когда она смеялась и шутила, пряталась в глубине карих глаз неизбывная тоска.

Ей представили лотарингских вельмож из свиты Ренье. Она хотела быть милостивой госпожой, не желая повторять ошибок прошлого, держалась с ними почтительно и приветливо. Вообще восхищение приближенных Ренье льстило ей. Эмме всегда нравилось находиться в центре внимания, но теперь ей хотелось, чтобы ее полюбили. Герцогиня была добра со своими дамами, учтива со знатью, каждому уделяла внимание. Шумливый вояка из рода Матфридов утомлял ее грубыми шутками, но она терпела. С образованным молодым Рикуином из Вердена она вела долгие беседы, обсуждая Вергилия или Плавта. Приходил еще дерзкий красивый мальчишка Исаак, граф Камбре. Его шутки были злыми, и он больше других говорил о сьюе герцога Ренье, Гизельберте. И у Эммы складывалось странное впечатление о своем пасынке, почти сверстнике.

— То-то Гизельберт будет кусать локти, когда его отец принесет оммаж Каролингу и признает его власть, — хищно улыбался Исаак и щурил свои кошачьи зеленые глаза на огонь. — Никуда он не денется, смирится, — хохотал толстяк Матфрид и так подкидывал и ловил свою огромную обоюдоострую секиру, что дамы Эммы невольно ахали, а она только и следила, как бы бравый вояка не повредил ее бесценную мебель или не изорвал драпировку. Спокойный Рикуин близоруко моргал. Поворачиваясь к Эмме, объяснял, что меж Ренье и Гизельбертом давно нет мира, да и не было никогда. Едва Гизельберт оперился, он тут же стал проявлять свой норов, был непокорен и искал защиты от отца при германском пюре. Теперь же, после смерти последнего германского Каролинга, королем германцев стал франконский Конралд, и хотя Гизельберт тут же поспешил к нему, вряд ли он сможет чего-то добиться, ибо власть Каролингов в Европе священна, а Карл Простоватый — последний оставшийся в живых Каролинг. И если Репье принесет ему оммаж да еще и женится на его племяннице, в Лотарингии скорее признают его власть как представителя законного монарха, а не выскочки Конралдина. И Гизельберт только проиграет, упорствуя в своем стремлении навязать лотарингцам неугодного правителя.

— Он во всем пытается превзойти отца, — гремел, вращая секирой, Матфрид. — Но добьется лишь того, что окончательно обозлит Ренье и тот лишит его наследственного титула, особенно, — он ловко поймал секиру и хитро подмигнул Эмме, — особенно, если наша герцогинечка родит еще одного крепкого наследника.

Эмма, чуть подняв брови, улыбнулась, показывая, что и это ей под силу, в чем сама сильно сомневалась, памятуя безуспешные попытки мужа овладеть ею. Однако ни на йоту она не хотела показать, что, по сути, так и не стала настоящей женой Ренье. Когда вечером служанки обмывали и облачали ее в теплый ночной балахон, они только диву давались, отчего их господин не спешит к молодой жене. Такое тело — нежная кожа, тугая грудь, гладкая гибкая спина.

След былого материнства оставил лишь несколько светлых полосок внизу ее живота, но они были почти незаметны, тем более что служанки и не представляли, что ей дважды пришлось быть беременной и один раз родить. А еще женщин интриговал тонкий розовый шрам на груди их герцогини. Такая отметина под стать воину, но никак не нежной женской плоти. Они невольно переглядывались и шептались. Старый белесый след от шрама на скуле и этот рубец… «Кем была и госпожа до замужества с Длинной Шеей? Откуда от взялась? Сама Эмма ни разу не проговорилась об это» Они же не осмеливались спросить — в общем-то, герцогиня была милостивой госпожой, любезной и обходительной.

Поздним вечером они укладывали ее в нагрету постель. Пожилая дама Бегта уверяла, что сегодня герцог не так был занят гостями, и пыталась у Споком Эмму, что сегодня-то его светлость наверняка посеп супругу.

Эмма старалась отвлечь ее от подобных слов рас опросами о Лотарингии. Дама Бегга поправляла головное покрывало, садилась на резную скамеечку у ложа. Ей льстило внимание молодой госпожи, к тому же она просто обожала свою землю. О, какой произрастает виноград по берегам Рейна! А какие тучные там нивы. А леса! Один Арденнский лес способен обеспечить дровами все соседние королевства. Там так много диких зверей, и арденнские чащобы всегда служили прекрасным охотничьим угодьем для знати.