Симона Вилар - Лесная герцогиня

— Итак, Гильдуэн, выбирай: либо ты будешь продолжать упрямиться, и тогда я с преогромным удовольствием распущу повязку на твоей культе и ты истечешь кровью здесь, на снегу, среди трупов своих людей. На то, что кто-то придет тебе на помощь, не надейся, ибо скоро здесь вспыхнет пожар и ты, возможно, узришь воочию ад. Или же ты нам скажешь все, и тогда я обещаю, что сообщу твоему герцогу, где тебя искать. И, клянусь удачей, мне больше по душе было бы первое решение, и я бы не возился с тобой, не спеши я освободить свою жену и короля.

Он явно не собирался долго ждать. Поторопил Гильдуэна, занеся ногу, словно собираясь наступить на культю. Гильдуэн застонал, рванулся.

— Я скажу, но обещаешь ли ты, что…

— Слово Роллона Нормандского.

Они шли по узким коридорам дворца попарно, четким шагом военных людей. Слева у всех большие каплевидные щиты, в правой руке — копья с острыми наконечниками, у бедра — мечи. У дверных арок, где горели факелы и стояла охрана, называли пароль, шли дальше. Никто ничего не заподозрил, лишь однажды кто-то поинтересовался, где сам Гильдуэн.

— Задержался в казармах. Устроил разгром из-за того, что стража заигралась в кости.

— Ишь, неймется ему, — буркнул стражник. — Все тихо, ночь на дворе, неужели бедолагам нельзя ни на миг расслабиться за игрой.

На подходе к зале было шумно, огней здесь было поболее, да и стражи тоже. Ролло шел, не замедляя шага, глядя лишь в сводчатый открытый проход в залу. Подмечал все мгновенно. Здесь толчея, но все расслаблены, снуют пажи, важного вида мажордом следит за доставкой блюд. Ролло быстро окинул взглядом дверь в залу — мощные створки мореного дуба окованы металлическими листами, засовы с обеих сторон, но Ролло интересовали лишь внутренние. А площадка перед дверью небольшая, здесь много людей и не соберешь. Что ж, если он успеет опустить засов изнутри, вряд ли ее смогут высадить. Недавно его тут протащили связанным по рукам и ногам. Теперь он прошел быстрым чеканным шагом, не задерживаясь. В арке перекинулся с Эвраром взглядом и отступил в сторону. Эврар с рыцарями пошел дальше. Встали у стен, рядом с уже уставшими от поста охранниками. Главное, чтобы те сейчас не заметили подмены. Но, видимо, прежние охранники, устав стоять навытяжку и наблюдать, как пирует знать, не стремились задерживаться, тут же отправились к выходу.

Ролло чуть отступил в сторону, подальше от света, заслонился щитом. Он окинул взглядом залу, полутемную, дымную. Хорошо освещен лишь дальний конец, где дрова на подиуме очага горели особенно ярко. Несколько гостей принца стояли у огня, подогревая еду, вращая куски мяса на длинных вертелах, другие ели, пили. Разговаривали и смеялись, сидя за столами. Гостей у Гизельберта было меньше, чем в прошлый раз, когда здесь был рождественский пир, потому что час был слишком поздний и часть гостей не пожелала присутствовать, потому ли, что гости молодого герцога уже разъехались, или многих уже не прельщало поминальное пиршество. Хотя поминальным его можно было назвать с натяжкой. В зале играла музыка, бренчали струны кифар, звенел бубен, гудели рожки. Слышался смех, кто-то что-то напевал, стучали в такт музыке ладонями по столам, притоптывали. И все это несмотря на темные одежды и траурные драпировки на стенах.

Сам сын покойного, Гизельберт, задавал тон веселью. Он сидел по правую руку от короля, и его раскрасневшееся от вина и еды веселое лицо являло собой разительный контраст рядом с мрачной физиономией Простоватого. Тот молча ел, глаза его были опущены, лишь порой он оглядывал залу, словно ожидая чего-то. Видно было, как он вздрогнул, когда Гизельберт, качнувшись, облил его вином из чаши. Поджал губы, сдерживаясь. Королева Этгива бросила на него ободряющий взгляд, но сама напряглась, когда молодой герцог что-то сказал ей. Рассмеялся. Она не взглянула в его сторону, лишь попросила Аганона подать ей засахаренную грушу и, не глядя на Гизельберта, передала ему. А он, в свою очередь, протянул плод Эмме. У Ролло напряглись желваки, когда он увидел, как навязчиво предлагал Гизельберт грушу его жене, даже обнял ее за плечи, смеялся. Эмма, вся в черном, бледная и напряженная, пыталась освободиться из объятий, резко оттолкнула его руку, так что плод выпал, покатился по полу. Герцог тут же перестал смеяться, стукнул кулаком по столу так, что подскочили бокалы. Почти тряс Эмму, потом стал улыбаться, что-то шептать ей на ухо. Ролло видел, как она испугана, бледна, как старается держать себя в руках.