Дженнифер Хеймор - Греховный намек

– Мы будем менять лошадей как можно чаще, – предупредил Тристан. – Я уже пробыл в пути несколько дней, но все равно придется скакать всю ночь. Фиск скорее всего нанял почтовый экипаж, а Софи едет в дорожном. Я уверен, что она будет менять упряжки и не остановится в гостинице на ночь. Боюсь, она первая их догонит.

– Попытаемся этого не допустить, – проворчал Гарет. Сердце его сжалось при мысли о том, что Фиск пытался убить Софи. И именно он в этом виноват. Он принял Фиска в своем доме, безгранично ему доверился и…

Тут на него вдруг нахлынули воспоминания, и он замер, забыв о бриджах, которые держал в руках.

– У меня крайне неприятная реакция на опиум, – пробормотал Гарет.

– Что?.. – Тристан нахмурился.

Гарет закрыл глаза… и увидел сражение – только не Ватерлоо, а другое. В том бою он получил удар в руку. Раны не было, но рука распухла, и доктор дал ему настойку опия, чтобы унять боль.

– В битве при Катр-Бра доктор дал мне настойку опия от небольшого ушиба. Наутро я ничего не помнил. Но сэр Томас сказал, что я вел себя как безумец – бушевал, срывая зло на окружающих. Только на следующий день я смог приступить к своим обязанностям.

Фиск, должно быть, наблюдал это, – заметил Гарет, – отсюда и способ мести. Он решил сделать меня «безумцем» и при этом собирался украсть мое состояние и мою сестру, – пробормотал Гарет, уронив руки – словно не в силах был вынести свалившейся на него тяжести. Господи, какой же он идиот! Если Фиск и в самом деле сотворил все, о чем тут говорилось, то может убить Софи или Ребекку. И тогда ему, Гарету, не будет прощения!

С вновь пробудившейся энергией герцог надел бриджи, рубашку и жилет, после чего открыл восточный шкафчик, чтобы взять оружие.

– О черт, – проворчал он.

– Что там? – встревожился Тристан.

– Она взяла мой пистолет.

– В оружейном шкафу есть еще пистолеты. Нужно ехать. Немедленно.

– Да-да, конечно, – кивнул Гарет. Он прикрыл глаза и увидел маленького белокурого ангела, свою красавицу дочь. – Но сначала я должен попрощаться с Мирандой.

– Папа! – воскликнула девочка при виде Гарета. – Ты встал с постели?

– Да, Миранда. Мисс Долуорти, я бы хотел немного побыть с дочерью.

– Разумеется, ваша светлость. – Гувернантка присела, после чего вывела Гэри из комнаты.

Гарет взял маленькую ручку дочери и осторожно сжал.

– Я должен ехать, Миранда.

– Чтобы вернуть маму?

Гарет невольно улыбнулся. Малышка слишком наблюдательна. Таких сильных эмоций, как в присутствии этой девочки, ему раньше не доводилось испытывать.

– Да, дорогая.

– Ты вернешься?

Вопрос острым дротиком вонзился в грудь. И улыбка его сама собой исчезла.

Он не мог сказать, что вернется. Не знал, что произойдет. Но он твердо решил убить Фиска, если только тот не доберется до него первым. Тоска и дурные предчувствия терзали его, и вопрос дочери лишь усилил терзания.

Но нет, он не станет лгать Миранде. Глядя в ее милое личико, Гарет ответил:

– Не знаю, дорогая.

– Мама тебя тоже любит, знаешь ли…

ТОЖЕ? То есть не только его? Да, конечно. Часть сердца Софи отдана Тристану. Теперь он это сознавал.

Гарет молча обнял девочку.

– Я люблю тебя, папа, – пробормотала она, уткнувшись лицом ему в грудь.

– А я тебя, дорогая. Очень.

Герцог поцеловал дочь в макушку и вышел из детской. Прежде чем идти на конюшню, где его ждал Тристан, он взял в кабинете миниатюрный портрет Миранды, написанный весьма талантливым художником – тот сумел передать выразительность ее глаз и прекрасно изобразил румянец на щеках и светлые локоны.

Гарет сунул портрет в карман плаща. Что бы ни случилось, дочь навсегда останется с ним.

Тристан поравнялся с кузеном, пустившим своего гнедого рысью. Лошади уже устали, как, впрочем, и всадники. Они скакали всю ночь, пока едва не попадали на землю, а после нескольких часов отдыха снова отправились в путь, и обоих терзало сознание того, что Бекки и Софи грозила смертельная опасность.

– Сегодня вечером мы их настигнем, – пробормотал Гарет, под глазами у него залегли черные тени, а веки покраснели. Он едва держался в седле, и Тристан понимал, что ему ужасно тяжело. Гарет еще не отошел от опиумного отравления, однако ни разу не пожаловался.

Тристан кивнул и посмотрел в небо. Солнце уже опускалось, выглядывая из-за густой тучи. Жители последней деревни, через которую они проезжали, говорили, что видели, как экипаж Фиска и Бекки останавливался здесь в полдень, а через три часа по дороге промчался и экипаж Софи.