Дженнифер Хеймор: Греховный намек

Наступил момент, которого Софи уже давно боялась. Но что же сказать? Сказать, что она выбрала Тристана? Или солгать?

Нервно облизнув губы, Софи проговорила:

– Помнишь тот день, когда мы с Мирандой сидели в гостиной и ты сказал, что скучаешь по Бельгии и по свободной жизни?

– Да, помню. – Гарет насторожился.

– Так вот именно такой я чувствую себя рядом с Тристаном. Чувствую себя свободной.

Гарет молчал, и Софи, тяжко вздохнув, продолжала:

– Да, я сделала свой выбор, и я… – Боль в груди стала почти невыносимой, но Софи все же сказала: – И хочу быть с Тристаном.

– Я не стану мешать, – ответил Гарет.

По щекам Софи заструились слезы.

– Я все еще люблю тебя, – прошептала она.

– Знаю, что любишь. Но любишь не так, как Тристана.

По ее лицу по-прежнему катились соленые капли. Всхлипнув, она проговорила:

– Я не хочу, чтобы ты покидал нас.

– Так нужно, Софи.

– Но мы… я… Ты мне нужен, Гарет.

Гарет остановился и, взяв ее за плечи, посмотрел ей в лицо. Утирая пальцем слезы с ее щек, он проговорил:

– Нет, Софи, не нужен. Ты доказала это, когда меня не было. И доказала снова, когда я находился под действием опиума.

– Но М-миранда… Она нуждается в тебе. – Софи всхлипывала и шмыгала носом.

– Я никогда не оставлю свою дочь. Буду навещать ее, писать ей, проводить с ней время, смотреть, как она растет. И мысленно всегда я буду с ней рядом, понимаешь? Но сначала я должен поймать Фиска, привезти домой Ребекку и восстановить контроль над своим состоянием. Я не стану оспаривать апелляцию Тристана и поддержу его требование расторгнуть наш брак. А потом… потом я вернусь на континент. Там у меня остались незавершенные дела.

«Жоэль Мартен!..» – промелькнуло у Софи. Сердце ее болезненно сжалось, и она снова всхлипнула.

И тут Гарет, уронив трость, взял ее лицо в ладони и проговорил:

– Я отпускаю тебя, Софи, а ты должна отпустить меня.

– Но я… я не могу.

– Можешь. Знаешь, что можешь. Ты самая сильная женщина из всех, которых я знаю. – Его губы, теплые и мягкие, прижались к ее лбу. – Софи, я понял в этой жизни лишь одно: нельзя иметь сразу все.

– Но я не хочу всего. Только Тристана… и тебя. И всю мою семью.

– Это слишком много.

Морщась от боли в груди, она обняла его и уткнулась лицом ему в грудь. Грусть терзала ее, острым кинжалом кромсала сердце, и боль становилась почти невыносимой – как в тот момент, когда сэр Томас сказал, что Гарет пропал.

– Я люблю тебя, – всхлипывала она, – люблю…

Гарет гладил ее по волосам, стараясь успокоить, но она продолжала плакать, орошая слезами его рубашку. Он утешал ее, хотя именно она ранила его, именно она предала его.

– Послушай меня, Софи, послушай. – Он взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза. – Поверь, Софи, если уж приходится отдать тебя другому мужчине, то я рад, что именно Тристану. Он благородный человек. Верный. И он любит тебя, так что с ним ты будешь в безопасности.

Не в силах остановить потоки слез, Софи то и дело всхлипывала, а Гарет пытался ее утешить.

Они долго стояли на обочине дороги, и только колокольчики были свидетелями их мучительного прощания.

Когда же всхлипывания Софи сменились икотой, Гарет чуть отстранился и проговорил:

– Сегодня я уезжаю. Уверен, что они уже поженились, но я смогу поймать их, прежде чем он наградит ее ребенком.

Софи закрыла глаза и тяжело вздохнула. Она вспомнила обнаженную Бекки, поднимавшуюся с постели, которую делила с Фиском. Оставалось только надеяться, что Бекки пока еще не забеременела.

– А как твоя нога? – прошептала она.

– С ней все в порядке. Я переносил и более тяжелые ранения.

Гарет вынул из кармана платок и стал утирать ее слезы.

– Тристан отвезет тебя домой. А Колтон-Хаус – всего в дне езды отсюда.

– Но ведь дети в Лондоне…

– Да, верно. В таком случае… поезжай в Лондон.

– А когда мы получим весточку от тебя?

– Буду писать, когда смогу.

Она снова прильнула к нему.

– Обещаешь? Гарет, обещай, что станешь сообщать о том, где ты и что с тобой. Я не смогу спокойно жить, не зная, что ты жив и здоров.

– Больше я не причиню тебе боли, дорогая. Ты, Миранда и Тристан… вы всегда будете знать, где меня найти. А если понадоблюсь, то немедленно приеду – только позови.

– Да, знаю.

Гарет взглянул на небо.

– Пора возвращаться. Я хочу выехать еще до полудня.

Софи, подавив рыдания, развернулась, и они рука об руку пошли обратно к гостинице.

Тристан метался по гостиничной комнате, то и дело останавливаясь у окна, выходившего на улицу. После того как Гарет снова обнаружил их в постели, Софи вскочила и, не обращая внимания на больную руку, позвала горничную и приказала одеть ее как можно скорее. После чего, даже не оглянувшись, поспешила к двери.