Мишель Моран - Нефертити

Нефертити быстро взглянула на меня.

— Да оттуда, что он будет фараоном Египта, — ответила она. — И мне надоел Ахмим.

Я подумала о Ранофере, о его улыбке. Что, он ей тоже надоел? Тут из зала приемов вышла служанка матери, и кошка от меня удрала.

— Нам идти? — нетерпеливо спросила Нефертити.

— Да, госпожа.

Нефертити посмотрела на меня. Щеки ее горели.

— Иди позади меня, Мутни. Пусть она увидит меня первой и полюбит.

Мы вошли в зал приемов с подарками из нашей сокровищницы, и зал показался мне больше, чем я помнила. Нарисованные на стене тростниковые заводи и синяя река на мозаичном полу выглядели ярче. Слуги постарались на славу; они даже смыли пятно с драпировки над головой у матери. Царица выглядела так же, как и тогда, в гробнице. Суровое лицо в обрамлении пышного нубийского парика. Если Нефертити когда-либо станет царицей, ей предстоит носить такой парик. Мы подошли к возвышению, на котором восседала царица. Она сидела в кресле с самыми широкими подлокотниками, какие только нашлись у нас в доме, на большой, набитой перьями подушке. На коленях у нее устроился черный кот. Рука царицы лежала на спинке у кота, а ожерелье ее было из золота и лазурита.

Глашатай царицы выступил вперед и повел рукой:

— Ваше величество — ваша племянница, госпожа Нефертити!

Нефертити протянула свой подарок, и слуга принял у нее позолоченную чашу. Тетя похлопала по пустому креслу слева от нее, давая понять, что Нефертити следует сесть рядом с ней. Пока сестра поднималась на помост, тетя не отрывала взгляда от ее лица. Нефертити была прекрасна той красотой, что приковывает внимание даже цариц.

— Ваше величество — ваша племянница, госпожа Мутноджмет!

Я выступила вперед, и тетя удивленно прищурилась. Она посмотрела на шкатулку из бирюзы, которую я ей протянула, и улыбнулась, признаваясь, что в присутствии Нефертити она позабыла обо мне.

— Ты выросла высокой, — заметила царица.

— Да, ваше величество, но не такой изящной, как Нефертити.

Мать одобрительно кивнула. Я перевела разговор на причину, приведшую царицу в Ахмим. Мы все посмотрели на мою сестру; та попыталась не сиять слишком явно.

— Она прекрасна, Эйе. Думаю, она пошла скорее в свою мать, чем в тебя.

Отец рассмеялся.

— А еще она талантлива. Она умеет петь. И танцевать.

— А умна ли она?

— Конечно. И сильна. — Отец многозначительно понизил голос. — Она сможет направлять его страсти и сдерживать его.

Тетя снова посмотрела на Нефертити, явно размышляя, правда ли это.

— Но если она выйдет за него замуж, она должна стать главной женой, — добавил отец. — Тогда она сможет перевести его интерес от Атона обратно к Амону и к менее опасным взглядам.

Царица повернулась к моей сестре.

— Что ты на это скажешь? — прямо спросила она.

— Я сделаю то, что от меня потребуется, ваше величество. Я буду развлекать царевича и рожу ему детей. И я буду покорной служанкой Амона.

Наши с Нефертити взгляды встретились, и я опустила голову, силясь сдержать улыбку.

— Служанкой Амона, — задумчиво повторила царица. — Если бы мой сын был наделен таким здравым смыслом!

— Из двух моих детей у нее более сильная воля, — сказал отец. — Если кто и сможет повлиять на него, так это она.

— А Кийя слаба, — признала царица. — Она не справится с этим делом. Он хочет сделать главной женой ее, но я этого не допущу.

— Как только он увидит Нефертити, он позабудет про Кийю, — пообещал отец.

— Отец Кийи — визирь, — предостерегающе произнесла тетя. — Он будет недоволен, что я предпочла твою дочь его дочери.

Отец пожал плечами:

— Но этого следовало бы ожидать. Мы же семья.

Поколебавшись мгновение, царица встала.

— Тогда решено.

Я услышала радостный вздох Нефертити. Все закончилось так же быстро, как и началось. Царица спустилась с возвышения — маленькая, но неукротимая, — а кот последовал за нею на золоченом поводке.

— Надеюсь, она исполнит твои обещания, Эйе. На кону будущее Египта, — мрачно предупредила она.

В течение трех дней слуги носились из комнаты в комнату, укладывая белье, одежду и украшения в корзины. Повсюду стояли полупустые сундуки с алебастровыми, стеклянными и керамическими сосудами, ожидающими упаковки. Отец наблюдал за этой беготней с явственным удовольствием. Брак Нефертити означал, что мы будем жить во дворце Мальгатта в Фивах вместе с ним, и теперь он будет видеть нас чаще.

— Мутни, перестань бездельничать! — прикрикнула на меня мать. — Займись чем-нибудь!