Жюльетта Бенцони - Золотая химера Борджиа

– Сразу видно, что ты был единственным ребенком!

– Но и ты тоже!

– Да, но у меня было столько кузенов, что я этого не замечала.

Альдо предпочел бы, чтобы у Лизы были родные братья, потому что все кузены были влюблены в Лизу, а некоторые из них сохранили свою влюбленность даже до сих пор. Даже Апфельгрюне в начале их знакомства делал все возможное, чтобы оттеснить Альдо от своей красавицы-кузины, но потом стал ему верным помощником и вместе с Адальбером Видаль-Пеликорном участвовал в розысках чудесного опала, украденного в незапамятные времена из наперсника первосвященника Иерусалима. Потом на балу в доме Кински Фридрих познакомился с Хильдой и перестал наконец соперничать с Морозини. С тех пор он стал ему добрым другом. Но так дело обстояло далеко не со всеми кузенами! Например, кузен Гаспар, тоже швейцарец, как и Лиза, но обосновавшийся в Париже, до сих пор не терял надежды, но в Венеции он, правда, не показывался…

Проводив Корнелиуса к причалу, где его дожидалась гондола от «Даниели», Альдо заглянул в кабинет Ги Бюто, который был когда-то его наставником, а теперь стал управляющим всеми делами. В кабинете Ги он застал Лизу. Она пришла в кабинет Ги, чтобы попросить его достать из сейфа ожерелье из аквамаринов с бриллиантами. Сегодня Фоскари давали бал, и она хотела надеть это украшение, а поскольку Альдо уезжал, собиралась взять с собой Фридриха и Хильду.

Огненно-рыжие волосы Лизы и белоснежные пряди Ги – Альдо всякий раз восхищался их контрастом. Лиза и Ги знали друг друга давным-давно, еще с тех пор, когда Лиза, дочь богатейшего цюрихского банкира, работала у Альдо секретаршей – и до чего она была компетентной! – под именем голландки Мины ван Зельден. Она носила тогда очки в черепаховой оправе, юбку, похожую на кулек с жареной картошкой, а волосы стягивала в тугой узел на затылке. Их теплая искренняя дружба с Ги завязалась еще с тех времен. Альдо подошел к креслу жены, и Лиза подняла на него свои прекрасные синие глаза.

– Ну, что твой американец? Не похож на тех, которые приходят к тебе обычно?

– «Не похож» – мягко сказано! Ты никогда не догадаешься, зачем он ко мне пришел!

– За изумрудом Нерона? За жемчугом Клеопатры – тем, который не растворился? За философским камнем?

– Почти! За химерой Борджиа!

– Когда-то можно было искать и химеру, но вот уже двадцать лет она покоится на дне океана. Американцу не повезло, – вынес свое суждение Ги.

– Забавно! – откликнулась Лиза. – Надеюсь, у него это не навязчивая идея? Он сможет найти себе другую мечту?

– Он ищет ее не для себя, а для дамы сердца.

– Кто же она? Он доверил тебе свою тайну?

– Певица Лукреция Торелли.

– Твоя любимица! Та, что вообразила себя принцессой Турандот. Бедный он, бедный! А на вид очень славный. Надеюсь, ты объяснил ему, что он напрасно теряет время?

– Разумеется. Но его это нисколько не смутило.

– Неужели? – не поверил Ги. – Он что, не понимает, что найти что-либо в обломках «Титаника» невозможно?

– Он решил заказать копию… Но из тех же материалов!

Альдо был доволен произведенным эффектом и теперь любовался двумя изумленными лицами.

– Но она обойдется ему в целое состояние! Если только он найдет подходящие камни!

– Деньги его не волнуют. Мне кажется, его кошелек выдержит и более существенный урон.

Господин Бюто снял очки, протер их носовым платком и снова водрузил на нос.

– Но химера – не женское украшение. Судя по картинке, в ней есть нечто угрожающее.

– Это драгоценность из сокровищницы Борджиа. Папа Александр VI заказал ее для своего сына Чезаре, на родство с которым претендует Торелли. К тому же она поклялась, что выйдет замуж за того, кто принесет ей химеру.

– А она не глупа! – звонко рассмеялась Лиза. – Конечно, она знает о судьбе химеры и нашла весьма оригинальный способ отделываться от надоедливых поклонников. Знаешь, я не уверена, что идея твоего американца так уж хороша. А кстати, как его зовут?

– Корнелиус Б. Уишбоун.

– Даже если ему удастся это безумное предприятие, Торелли тут же догадается, что химера не подлинная.

– Но камни-то будут настоящими!

– Она оставит химеру у себя, а замуж за него не выйдет. Он разорится, не получив взамен ничего.

– Разорится? Меня бы это очень удивило, моя радость. Я предложил отвести его к Картье и узнать, что думает госпожа Туссен о его пожелании, сообщив по ходу дела, что собираюсь в Париж на аукцион в Друо, где будет распродаваться коллекция ван Тильдена. Он тут же заявил, что не прочь отправиться вместе со мной, чтобы – держитесь, друзья мои! – присмотреть какую-нибудь «штучку» для своего идола, которая скрасит время ожидания.