Элисон Уэйр - Опасное наследство

К несчастью, король не может сегодня посетить нас. Он прислал письмо, где выражает свое сожаление, и отдал приказ хранителю королевского гардероба обновить дом по-королевски и предоставить нам роскошные свадебные одеяния. Так что наши с Джейн богатые подвенечные наряды, сделанные из дамаста, шелка и бархата и расшитые золотом и серебром, равно как и изысканные украшения, — все это королевские подарки. Я иду в свадебной процессии, опираясь правой рукой на руку отца — с другой стороны от него идет Джейн, — по роскошным залам Дарем-Хауса и удивляюсь великолепию, свидетельствующему о необыкновенной щедрости короля Эдуарда: изумительно вытканные гобелены, часть которых посверкивает золотыми нитями, турецкие ковры на полах и столах, новейшие драпировки из алой тафты. Громадная часовня, в которой витает дух древности, освященные камни — все это тоже украшено по-королевски, и я с душевным трепетом смотрю на сочные цвета бесценных высоких витражей и алтарных украшений. Но еще больший трепет у меня вызывает бледный жених, который ждет меня в лучах радужных солнечных лучей.

Я с тревогой смотрю на Гарри. Он не похож на того сильного юношу, который говорил мне слова любви в Шине. Он выглядит больным и, откровенно говоря, здорово похудел за то время, что мы не виделись.

Священнослужитель — а нас венчает сам епископ — произносит над нами слова, соединяющие нас, а мы произносим полагающиеся ответы. Я клянусь любить супруга и быть преданной ему до конца дней, быть послушной и любезной в постели и за столом. И вот наступает долгожданный миг: нас объявляют мужем и женой, мы вместе становимся на колени, чтобы получить благословение епископа. Я не свожу глаз с Гарри, чья рука так многозначительно сжимает мою. Но я не могу не замечать, как он осунулся, не могу не видеть несчастного выражения на лице Джейн, которую только что обвенчали с Гилфордом Дадли.

Но вот наши родители и гости принимаются обнимать и поздравлять новобрачных, целуют меня и Джейн и дружески похлопывают наших супругов по спинам. Епископ расплывается в улыбке, когда Гарри пытается запечатлеть целомудренный поцелуй на моих губах, и я чувствую, как с души у меня словно бы падает тяжелый камень. Мы с Гарри теперь муж и жена, и никто, конечно, не сможет помешать нам стать одной плотью, как предписывает Священное Писание.

И лишь в этот миг — потому что прежде я была полностью поглощена церемонией — я обращаю внимание на то, сколько выдающихся лордов среди присутствующих.

— Здесь весь Тайный совет! — шепчет мать. — Ты только подумай, какая честь!

— И правда, — бормочу я в ответ, пораженная тем, что нас с Джейн считают такими важными персонами, и начинаю поспешно делать реверансы благородным джентльменам. — Благодарю вас, что удостоили меня такой чести, добрые милорды.

От тщеславия, порожденного их присутствием, — не говоря уже о великолепии свадебного антуража — у меня начинает кружиться голова. Вероятно, подобные браки и в самом деле очень важны для короны, если им сопутствуют такие почести. Вот только почему?

Герцог Нортумберленд отвешивает поклон.

— Сегодня я обрел дочь, — говорит он, обращаясь к Джейн. — Надеюсь, вы будете счастливы в браке.

Джейн бормочет что-то в ответ. Неужели герцог не замечает, сколько неприязни и страдания в глазах моей сестры?!

Мой свекор, граф Пембрук, более словоохотлив.

— Всей душой приветствую тебя в нашем доме, миледи Катерина, — заявляет он, целуя мою руку.

Его жена графиня Анна, мачеха моего мужа, тепло обнимает меня. Это дама крупного телосложения и далеко не красавица, но у нее, кажется, доброе и любящее сердце.

Граф поворачивается к сыну:

— Надеюсь, теперь ты чувствуешь себя лучше, Гарри? Ты ведь пока не знаешь, Катерина, — он три недели пролежал в постели с лихорадкой. Но теперь, к счастью, выздоровел.

— Не беспокойся, — отвечает Гарри, — я теперь чувствую себя гораздо лучше. Правда! — И он широко улыбается.

Снова звучат трубы — наступает время свадебного пира. Нортумберленд, отвесив поклон, удаляется (к великому моему облегчению: я в присутствии графа чувствую себя не в своей тарелке), сославшись на неотложные государственные дела. А ликующий Гарри берет меня за руку, и мы вместе с Джейн и Гилфордом возглавляем радостную процессию, направляющуюся в большой зал. Здесь на столах гостей уже ждут всевозможные роскошные яства, все это искусно разложено на золотой и серебряной посуде. Кроме того, на высоком резном буфете выставлен впечатляющий набор блюд, чтобы все присутствующие могли лицезреть их и восхищаться. Мы рассаживаемся за высоким столом, где стоят большие золотые солонки. Тут же подбегают слуги с салфетками, кувшинами и небольшими буханками хлеба, произносится молитва, и начинается трапеза. Теперь, узнав, что Гарри выздоровел, я окончательно успокаиваюсь и начинаю получать от происходящего несказанное удовольствие.