Кэт Мартин - В огне желания

— Дьявольщина! — пробормотал он, желая повернуть время вспять и каким-нибудь образом избежать неприятного поворота событий.

Что же делать, если Баркер Хеннесси не оставил ему выбора? Только надеяться, что никаких дальнейших неприятностей не последует.

Чего-чего, а неприятностей Траску и без того хватало.

Он усадил молодую леди спиной к широкому стволу дуба и выпрямился, разглядывая ее скромное платье — не только темное, но и с наглухо закрытым воротом, с длинными рукавами, туго стянутыми на запястьях. Ну и наряд в летнюю жару! В таком немудрено упасть в обморок. Женщины! Как правило, у них не больше здравого смысла, чем у самой глупой гусыни.

Пожав плечами при мысли о нелепости жизни, Брендон направился к старому каменному желобу, возле которого поил лошадей парнишка лет четырнадцати. Лошади, отфыркиваясь, жадно пили холодную воду, возвращавшую их к жизни в июньскую техасскую жару.

— Похоже, все самое интересное я пропустил. — Парнишка уважительно посмотрел на рукоятку револьвера, торчащую из кобуры Брендона.

В отличие от тех, кто предпочитал носить оружие на поясе, обычно с двух сторон сразу (для большей внушительности), Траск укрепил кобуру низко на бедре, пристегнув ее к ноге добавочным ремешком. От острых глаз парнишки не ускользнуло и то, что кобура без крышки. Это облегчало доступ к оружию.

— Я вот тоже начал деньги откладывать, — сообщил он, приосаниваясь. — Накоплю сколько надо и куплю отличный револьвер. Когда-нибудь и я научусь так стрелять, ей-богу! Чистить стойла и поить лошадей — разве это занятие для настоящего мужчины? Мужчина должен метко стрелять, вот что я скажу…

Перехватив взгляд Брендона, он перестал улыбаться и даже отступил на пару шагов.

— Лучше чистить стойла и поить лошадей, парень, чем валяться с дырой во лбу. На его месте мог быть я… да и буду когда-нибудь, рано или поздно. Как бы хорошо ты ни стрелял, всегда найдется кто-нибудь более меткий. Так-то вот.

Не ожидая ответа, Брендон опустил в холодную g воду носовой платок, выжал его и вернулся к дубу.

Девушка сидела в той же безжизненной позе. Развязав ленты шляпки, Брендон осторожно снял ее и приложил мокрый платок ко лбу.

Раздался едва слышный вздох, похожий на жалобный стон. Брендон провел платком по бледному лицу, задержав его на губах. Он заметил, что они полные и нежные. Да и вся она казалась нежным хрупким цветком, особенно из-за тяжелого узла темных волос на затылке. Брови и ресницы были тоже темные и на вид гуще, чем у блондинок. Она, конечно, не красавица, но, несомненно, привлекательна.

Брендону вспомнилась Пэтси Джексон, у которой он провел ночь. «Вот это женщина так женщина, — подумал он, — вся из округлостей и неистощимая на выдумки в постели. Хрупкой ее не назовешь, но алый рот способен разгорячить кровь последнего флегматика. И уж конечно, Пэтси ни за что не наденет на себя такие унылые тряпки. Она на дух не переносит ничего добропорядочного и благопристойного. Чертовка Пэтси! Она умеет распалить, вымотать в постели, а утром не станет ходить за тобой хвостом и требовать нежностей, как свойственно приличным женщинам.

Вот взять, например, эту любительницу падать в обморок. Она бы, наверное, и вовсе свалилась замертво, если бы узнала, что мы с Пэтси проделывали этой ночью. Хорошенькая, верно… но я бы не связался с такой и за сотню долларов. Женщина должна быть страстной и полной жизни.

Однако в этом городишке немало таких, кто не откажется от женского тепла, а поскольку белых женщин в округе раз в пятнадцать меньше, чем мужчин, бедняжка не останется без кавалера. Впрочем, она, должно быть, уже принадлежит какому-нибудь счастливчику».

Брендон задался было вопросом, кто бы это мог быть и почему этот олух не позаботился о том, чтобы его подружка не влипала в неприятности, но его размышления прервал более внятный вздох. Темные ресницы затрепетали, приподнялись — и на Брендона глянули большие, темные с золотистым отливом глаза, совершенно изменив его впечатление от девушки. Он сразу заметил, что овал правилен и красив и, хотя щеки по-прежнему очень бледны, кожа на редкость нежная. Подумать только, это деликатное создание едва не получило пулю в сердце! Вместе с неожиданной жалостью к Брендону вернулся гнев.

— Ну, знаете ли, мисс! Откуда вы свалились на мою голову? — резко начал он. — Где, черт возьми, вас воспитывали? Вам что, жить надоело, или никто никогда не говорил, что нельзя соваться туда, где идет перестрелка?