Шерон Пейдж - Вовлеченные в грех

— Повернись, — сказал он с той грубостью, которую придает голосу мужчины страсть. Многие девушки в борделе считали грубость возбуждающей. Им нравились мужчины, которые руководствовались чувствами. У Энн прежде таких не было, но сейчас она почувствовала облегчение. Его хриплый голос подтверждал, что она достигла поставленной цели. Герцог Марч сейчас должен овладеть ею.

— Конечно, ваша светлость, — промурлыкала она и оперлась руками о край стола. Герцог поднял юбки, и шелк заскользил по ногам Энн. Она собрала юбки перед собой и почувствовала, как рука герцога прошлась по ее обнаженным бедрам. Энн закрыла глаза и застонала, поскольку знала, что в тот момент, когда его пальцы коснулись ее плоти, она должна была застонать.

— О Боже, какая ты горячая, — пробормотал герцог. — И мягкая, как шелк.

Энн ждала, что он поспешит овладеть ею и напряглась, ожидая стремительного вторжения. Но он ласкал ее рукой и тыкался носом в шею, целуя ее. По позвоночнику Энн пробежал легкий трепет удовольствия. Это не совсем правильно. Почему он не хочет овладеть ею? Неужели он еще недостаточно готов? У Мадам Син мужчины редко прикасались к ней; в конце концов, они щедро платили, чтобы она хотела и была готова принять их без всякой прелюдии с их стороны.

Энн выгнула спину и потерлась о выступавшую напряженную плоть герцога. Это движение вызвало у него хриплый стон. Энн оглянулась и заметила, что дыхание у него участилось, вокруг рта залегли глубокие морщины. Он был явно возбужден, но ему требовалось больше.

Энн качнула бедрами, прижимаясь к нему ягодицами, но он обхватил ее бедра и остановил Энн.

— Нет, любовь моя. Пока нет. — Он снова сунул руку между бедер Энн и стал нежно ласкать ее плоть. Ни один мужчина не ласкал ее так медленно, не обращался с ней так бережно.

Энн тихо вздохнула. Ей действительно нравились эти прикосновения…

Но потом его палец нашел чувствительный бугорок и стал его ласкать…

Все тело Энн напряглось. Он ласкал ее все настойчивее, предполагая, что ей понравится. Ощущения, которые она сейчас испытывала, были гораздо сильнее тех, что она переживала, когда он ласкал ее соски. Надо было терпеть. Хорошо хоть герцог не видел, как Энн сморщилась и закрыла глаза, как она держалась, чтобы не запротестовать. Она играла свою роль, изображая грудные стоны, с каждым разом издавая их все громче.

Потом он проник внутрь. Глубоко-глубоко внутрь.

Энн на короткое мгновение посетила мысль, которая всегда мелькала у нее в такой момент, мысль о том, как это странно, что такое интимное мгновение можно воспринимать так… отстраненно. Потом она вспомнила, что она должна быть куртизанкой, а не просто сосудом для его разрядки. Она должна дарить ему наслаждение. Соблазнять его.

Герцог, находясь сзади, прижимался к ее ягодицам.

— О да. Да… — тихо шептала Энн, хотя ощущала себя не очень комфортно.

Герцог стал совершать медленные и глубокие проникающие движения. Энн выгнулась назад, наполняя комнату стонами.

Он ласкал ее плоть и поглаживал грудь. Это удивило Энн, сбив ее с собственного ритма. Потом герцог сделал то, чего она ждала: он обхватил ее бедра и, крепко удерживая Энн, погрузил свою плоть в ее тело. Хорошо. Теперь Энн точно знала, что делать.

Ее стоны переросли в крики.

— О Боже! — кричала она. — О Боже мой! — Она с силой двигалась ему навстречу, вскрикивая так, как будто испытывала невероятный экстаз. — Все, больше не могу! — взвыла она, услышав, как участилось дыхание герцога, который явно был близок к кульминации. Энн знала, как изобразить экстаз, но может ли ее извивающееся от страсти тело произвести впечатление на герцога, который ничего не видит? Он лишь чувствовал, как двигаются ее ягодицы, ударяясь о его тело.

Он стал двигаться жестче. Быстрее.

Потом послышался его хриплый низкий стон. Его бедра двигались вперед, сталкиваясь с ее обнаженным задом.

— О Боже, — выдохнула Энн.

— Это было превосходно. — Герцог в изнеможении обмяк рядом с Энн, удерживаясь на руках.

Хвала Господу, ему понравилось.

Выпрямившись, герцог вышел из нее. Энн почувствовала, как внутренняя поверхность бедер стала липкой. Она забыла, что в доме герцога у нее нет возможности привести себя в порядок и помыться. Но ей по крайней-мере не стоило волноваться за последствия, поскольку внутри находилась пропитанная уксусом губка. Этому трюку она научилась у Мадам.

— Я скажу, чтобы принесли воды, дорогая. — Герцог нежно погладил ее по бедру.