Бейтс Болдуин - Воин султана

Ранальд Мак-Грегор сидел за столом. Перед ним лежала раскрытая конторская книга и стояла бутылка портвейна. Видя, что хозяин занят, грумы тихонько поставили Дика перед ним, а сами отошли в сторонку. Мак-Грегор-старший продолжал подсчеты, пока не дошел до конца колонки цифр. Только тогда он откинулся на стуле, сердито глядя на сына.

— Ну! — буркнул он. — Ты пришел просить прощения?

Дик тупо смотрел на отца, покачиваясь на подгибающихся ногах. Терпения Ранальда хватило на то, чтобы половина песка в часах, стоявших на столе, успела просыпаться вниз. И тогда он взорвался, грохнув кулаком по столешнице из полированного дуба так, что подскочили свечи в подсвечниках.

— Если не за прощением, так какого черта тебя сюда принесло? — взревел он.

Грумы вздрогнули, удивленные гневом хозяина. Но в глазах Дика не появилось ни малейшего проблеска сознания, затуманенный взгляд застыл на багровом от ярости лице отца. Когда Ранальду Мак-Грегору стало ясно, что ответа не дождаться, он побагровел еще сильнее и повернулся на стуле так, что Дик, оказавшись сбоку, не смог бы прочесть выражения его лица. Некоторое время он наблюдал, как сын покачивается, стараясь не упасть и явно не понимая, где находится.

— Еще до твоего рождения, — заговорил он сердито, — я предвидел много хлопот. Твоя мать — во всем виновата ее французская кровь, без сомнения — немало досадила мне, пока была жива, и ей-богу, ты пошел по ее стопам. Ей было наплевать на благополучие Кэри так же, как лесной птичке!

Он свирепо взглянул на сына, но тот молчал.

— А когда она умерла, — продолжил Мак-Грегор-старший, — ее место занял ты. Мать воспитывала и учила тебя, и я признаю, что ты образован лучше многих других. Но я могу и выгнать тебя — тогда мое состояние будет в целости и сохранности, пока я не умру и не 1 успокоюсь в могиле!

Он снова умолк, но юноша ничего не сказал. Мак-Грегор продолжал с глубочайшим сожалением:

— Она возненавидела меня сразу же после твоего рождения, и ты, должно быть, впитал эту ненависть с ее молоком, потому что после смерти матери стал так же равнодушен ко мне, как и она, и с того дня я не мог справиться с, тобой. «Дикий Дик» — так тебя прозвали! «Дикий Дик» — с длинным хвостом и раздвоенными копытами, как у дьявола! «Дикий Дик» — и все девчонки от самого Новерн Нек готовы упасть в твои объятия!

Он глубоко, горестно вздохнул, но сын по-прежнему молчал. Замутненные глаза Дика, казалось, не видели его.

— Ты пьян, что ли? — взорвался отец. — Ну и ладно! Ты все равно услышишь меня! Я готов проклясть и тебя, и твою мать! Она была необузданной, это верно, но достаточно хитрой, и сумела сделать так, что я не могу унаследовать имущество Кэри — если только ты не умрешь раньше меня! Я вправе пользоваться им при жизни. И только после моей смерти ты получишь все. Это понятно?

Он снова умолк, и опять ответом было лишь болезненное молчание.

— Думаю, понятно, раз ты молчишь! Ну да ладно! Разве кто скажет, что я плохо обошелся с тобой? Я присоединил к твоему наследству Бак-Хилл и расширил торговое и корабельное дело, принадлежавшее мне до женитьбы. У нас есть свои агенты и капитаны. Мы отправляем нашу продукцию на наших кораблях по всему миру — и привозим товары, которые можем продавать по собственным ценам.

И снова мертвая тишина. Да и как могло быть иначе? До Дика доносился только звук отцовского голоса, смысл слов оставался вне его понимания.

— Так ты слышишь меня или нет? Ранальд хлопнул ладонями по столу, не догадываясь, в чем дело.

— Не желаешь отвечать? Все равно придется! Ладно, послушай. У меня не было и мысли разделаться с тобой, хотя ей-богу, для этого довольно причин! Я работаю как вол, приумножаю твое наследство, а какова благодарность? Таскаешься по углам и канавам с кем придется!

Это было несправедливо.

Дик Мак-Грегор относился к окрестным девушкам вполне по-джентльменски, хотя его и называли диким. Но отец, распаленный гневом, сыпал все новыми обвинениями:

— Конечно, чего еще от тебя ожидать. Но ладно, ты ограничился бы местными девчонками! Нет! Угораздило же тебя испортить мои прекрасные деловые отношения, оказавшись под забором с французской потаскушкой! Скажу тебе прямо! Эта распущенная девка, эта Эжени де Керуак, с которой ты…

Единственное слово — Эжени — прорвавшись сквозь красную пелену, едва отец вымолвил его, вернуло Дика к жизни. В мгновение ока он перескочил через стол, оказавшись прямо перед сидящим на стуле человеком, и нанес удар прежде, чем Ранальд Мак-Грегор успел вскочить на ноги. Конечно, юноша не понимал, что бьет собственного отца. Он знал только, что эти жирные красные губы оплевали дорогое ему имя.