Сьюзен Грейс: Проказница

— Дай-ка мне твое кольцо. Оно может пригодиться.

Джад все еще был озадачен.

— Но каким образом…

— У нас будет время поговорить об этом в чулане, — сказала Диана, снимая с пальца кольцо и отдавая его отцу. — Если у тебя нет предложения, чем нам еще заняться.

Ее улыбка и явная уверенность в успехе отцовского плана положили конец сомнениям Джада. Если его прекрасная умница-жена верит, что все будет хорошо, ему не стоит спорить.

Бросив Лайэму свой сюртук, он с Дианой поспешил к лестнице.

Полчаса спустя Ярдли позвали в столовую. Он находился в крайне возбужденном состоянии. Лицо его побагровело. В сером плаще, со шляпой в руках он остановился рядом с креслом, в котором во главе стола сидел граф, и отвесил короткий поклон.

— Простите за вторжение, милорд. Я Хью Ярдли, главный констебль графства. Я здесь по очень важному делу, по делу государственной важности.

Майлс бросил салфетку и гневно на него воззрился.

— Надеюсь, что дело действительно важное. Как видите, у нас сегодня семейный праздник, и всякие помехи мне неприятны. Так почему же вы вломились в мой дом?

Ярдли протянул ему свернутый в трубку пергамент:

— Это ордер на арест вашей дочери Дианы Грейсон.

Граф приподнял брови и засмеялся.

— В самом деле?

Он повернулся к изящной блондинке, сидевшей справа от него.

— Диана, что ты такое натворила? Снова скупила все содержимое местной галантерейной лавки? Анжела, смеясь, покачала головой:

— Глупости, папа! Мы только что приехали. Я еще и вещи не разложила, какие там лавки! А потом, какое преступление в том, чтобы тратить деньги?

— Очень серьезное преступление, если ты тратишь больше положенного тебе содержания и разоряешь этим отца! — усмехнулся Майлс. — Но теперь ты — замужняя женщина и будешь тратить деньги мужа, а не мои. Не так ли, Уинстон?

Лайэм в синем сюртуке с гладко причесанными волосами робко улыбнулся, подергивая шейный платок:

— Да, милорд.

— Папа, не дразни Уинстона, — Анжела нежно погладила Лайэма по руке. — Мы только час как женаты, а ты уже наговорил ему бог весть чего о моих дурных привычках. Не беспокойся, Уинстон, я стану хорошей женой и научусь экономить.

Ярдли, с раскрытым ртом наблюдавший за этим обменом шуточками, внезапно обрел способность говорить:

— Н-н-но эта молодая особа — не ваша дочь Диана Грейсон.

Майлс нахмурился:

— Это не кто иной, как она. Он взял Анжелу за руку:

— Видите это кольцо с фамильным гербом? Диана моя дочь. Это доказывают и счета этой прелестной девицы, которые я оплачивал последние двадцать лет.

— Майлс, в этом нет ничего смешного, — вмешалась Кэтрин. — Главный констебль прибыл к нам по делу, а ты с ним шутки разыгрываешь. — Она снисходительно улыбнулась Ярдли. — Извините моего супруга, но боюсь, что вино, выпитое им по поводу свадьбы нашей дочери, ударило ему в голову. Что это за вздор об ордере на ее арест?

Ярдли вертел в руке свернутый в трубку пергамент.

— Три дня назад ко мне явилась молодая особа, назвавшаяся вашей дочерью леди Дианой Грейсон. Это была высокая красивая девушка с темными волосами. Она была превосходно одета, а ее речь и манеры самого высшего тона. Мои люди сказали, что на дверцах ее кареты был герб Фоксвудов.

Майлс понимающе кивнул:

— Так вот почему наш экипаж нашли на заброшенном пастбище вчера вечером. Местные бандиты воспользовались им для своих гнусных целей. — Он повернулся к Джастину, сидевшему слева от него: — А ты еще говорил, что я напрасно уволил моего конюха. Пари держу, что он — один из этих мошенников, что терроризируют окрестности. А теперь один из них еще и порочит доброе имя моей дочери. Какое же преступление совершила эта особа?

— Не одно, милорд, но главные — похищение, покушение на убийство и помощь осужденному в совершении побега.

Кэтрин ахнула:

— Боже праведный! Какой ужас! — Она улыбнулась сидевшему рядом с ней священнику. — Простите, отец Каспер, за упоминание имени всевышнего при таких обстоятельствах. Я просто вне себя. Как могла молодая женщина совершить такое?

— Папа, я боюсь! — воскликнула Анжела. — Если кто-нибудь в Лондоне услышит о таких чудовищных обвинениях, моя репутация будет навсегда потеряна. Как тогда вы сможете устроить бал для нас с Уинстоном, если я окажусь отверженной и никто к нам не приедет?

Майлс погладил ее по руке:

— Не тревожься, детка. Я об этом позабочусь. Он встал и обратился к сидящим за столом:

— Продолжайте ужин, пока я поговорю с главным констеблем. Когда я вернусь, мы разрежем этот великолепный свадебный пирог и запьем его сверкающим вином, которое так любит моя девочка.