Элизабет Хойт: Таинственный спаситель

Новые спальни просторные, светлые, большие окна в них тщательно зарешечены. Укол острой иглы, вонзившейся в плоть. Большинство детей будут очень рады своему новому дому. Джозеф Тинбокс, к примеру, хоть ему уже одиннадцать, с удовольствием будет носиться по длинным коридорам. Долгая тянущая боль, когда нить протягивается сквозь кожу. Но для такого ребенка, как Генри Путмен, которого недавно оставили в приюте, переезд может быть болезненным. Еще один укол иглы. Придется быть особенно бережным с этим мальчиком и другими такими, как он. Ногу огнем ожгло, когда на рану плеснули какую-то жидкость. Только благодаря многочасовым тренировкам ему удалось перетерпеть обжигающую боль. Уинтер вдохнул. Выдохнул. Позволил сознанию дрейфовать, когда мучительный процесс возобновился…

Некоторое время спустя до него дошло, что уколы иголки прекратились. Мало-помалу он выплыл из тумана боли и размышлений и ощутил прохладу на лбу. Даже не открывая глаз, он знал, что это леди Бекинхолл дотрагивается до него.

— Горячки как будто нет, — пробормотала Изабель.

Голос ее был низким и каким-то гортанным. Уинтеру казалось, он чувствует, как ее дыхание омывает его все еще обнаженное тело и будоражит нервы, но ему это, конечно же, только показалось. Удар по голове, по всей видимости, оказался сильнее, чем он думал.

— Я принесла воды, чтобы обмыть его, — сказала старшая служанка.

— Спасибо, миссис Баттерман, вы сегодня и так сделали достаточно. Я сама позабочусь об этом.

— Но, миледи, — запротестовала горничная.

— Правда, вы обе очень помогли, — решительно проговорила леди Бекинхолл. — Прошу вас, оставьте воду здесь и унесите все остальное.

Послышались шорох, звяканье металла, затем дверь открылась и снова закрылась.

— Вы все еще в сознании? — спросила леди Бекинхолл.

Уинтер открыл глаза и обнаружил, что она смотрит на него, держа в руках смоченную в воде тряпку.

Тело его напряглось при мысли о том, что ее руки будут прикасаться к нему.

— В этом нет нужды.

Она поджала губы и посмотрела на его ногу.

— Рана еще кровоточит. Думаю, так будет лучше. Если, конечно, — глаза ее вызывающе вспыхнули, — вы не боитесь боли.

— Я не боюсь ни боли, ни других испытаний, которым вы можете подвергнуть меня, миледи, — сипло прошептал он. — Делайте что хотите.

Изабель втянула воздух, заметив вызов в карих глазах Призрака.

— Вы не боитесь ни меня, ни того, что я могу с вами сделать, — пробормотала она, подходя к кровати. Он лежал так тихо, пока миссис Баттерман зашивала рану, что она испугалась, как бы он снова не потерял сознание, но сейчас понемногу краски возвращались на его лицо, успокаивая ее. — Вы не боитесь гнева солдат и разъяренной толпы. Скажите, сэр Призрак, чего же вы тогда боитесь?

Удерживая ее взгляд, он прошептал.

— Бога, наверное. Разве не каждый человек боится своего Создателя?

— Не все. — Как странно философствовать с голым мужчиной в маске. Она осторожно вытерла засохшую кровь у него на бедре. Мышцы напряглись при прикосновении ее ладони. — Некоторых не интересует ни Бог, ни религия.

— Верно. — Глаза его следили за каждым ее движением. — Большинство людей боятся того, что смертны, — смерти, которая рано или поздно заберет их с земли, и Бога, который будет судить их после жизни.

— А вы? — пробормотала она, промыв и выжимая тряпку. — Вы боитесь смерти?

— Нет. — Ответ прозвучал холодно и уверенно.

Она вскинула брови и склонилась над раной, чтобы рассмотреть ее. Та была неровной, но миссис Баттерман очень хорошо ее зашила. Когда заживет, шрам будет длинный, но аккуратный и не слишком широкий. Ужасно жаль было бы испортить такую красивую мужскую ногу.

— Я вам не верю, — наконец проговорила Изабель.

Один уголок его рта неожиданно изогнулся, словно собственное веселье удивило его.

— Почему же? Зачем мне лгать?

Она пожала плечами:

— Может, из бравады? Ходите же вы в маске и шутовском костюме.

— Совершенно верно, — прошептал раненый. — Я рыскаю со шпагой по улицам Сент-Джайлса. Стал бы я делать это, если бы боялся смерти?

— Возможно. Некоторые, страшась смерти, словно специально затевают с нею игры, рискуя жизнью. — Она провела рукой вверх по бедру, остановившись в опасной близости от одеяла, прикрывающего его гениталии.

Он не пошевелился, но она поняла, что все его внимание сосредоточено на ней.

— Только дураки насмехаются над смертью.

— В самом деле? — Она продвинула тряпку под одеяло. Там образовался холмик. Она выпрямилась и, опустив тряпку в воду, прополоскала ее. — Но это может быть так забавно.